взгляда убила своей просьбой…
Да, с просьбой она к нему, непосредственно и обратилась, когда он, после очередной разборочной беседы с деканом своим, почти тогда был повержен, подавлен, когда тот ему в конце разговора, отпуская его, вновь очередной раз напомнил. «Не лезть. Пожалуйста, Володя. Правду описать еще успеешь. Согласен. Наверное, так, как ты тут пишешь. В архивах, видимо, переписывают после, эту неправду, написанных в газетах. Ведь по правде нас, сам знаешь, всегда бьют по голове. Понимаешь. Не любит это начальство любого ранга, кто бы там при должности не сидел. Да и должен уже знать, ты уже не маленький. За ширмой словестной демократии, которую мы слышим ежедневно из телевизора, сегодня развелось очень много плохих людей».
Да, к этому постарались и его редакционные «братья журналисты», из пропагандистского клана, когда он вновь предъявил им очередной, по ним «сырой», на их взгляд, опус.
Поэтому он был сейчас, как бы сказать, как перекати поле, что ли.
Она была из курса филологического. Такая, по определению самого его: милая, глазки у нее большие, удивленные, как, то ясное небо, в хорошую только погоду. А ростом она была, как и сам он. Под метр семьдесят пять. Дальше он её не рассматривал. Не было возможности, или постеснялся в силу своей молодости. Видел тогда только её сияющее открытое лицо. И это было ему, видимо, достаточно, чтобы к её просьбе прислушаться.
А просьба её была простая на первый взгляд. Ей, видите ли, нравятся статьи и очерки его, публикуемые время от времени в городской газете.
Странная у нее была просьба. Обычно, такие красивые и опрятные девушки, в обыденной своей короткой девичей жизни, редко заглядывают на статьи и очерки в газете. Таким барышням, особенно сегодня, да еще сытым в придачу, больше хочется успеть в этом возрасте, влюбляться. Они и грезятся ночами, в девичьей постели, вздыхают от обиды, что мальчишки не обращает на них никакого внимание. Ну, всякую чушь они несут в своих воображениях, лишь бы иметь, заполучить себе достойного ухажера, а затем хвастливо похвастаться подружкам, какого она парня заполучила, познакомившись.
А эта, «горшок с розами», оказывается, и газеты даже читает сегодня, интересуется, что там сегодня пишут. Думает, видите ли она. Интересно даже ему. Ведь он долго до этого ждал, когда кто – то открыто оценит его статьи, публикуемые в городской газете. Это был, действительно, его триумф. Главное, ему сейчас, не рассмеяться. Не делать вид «петуха драчливого». И не стоять перед нею, не дыша. А спокойно, бережно взять её тоненькую прозрачную руку (а и правда, у нее прозрачная была рука), с белизной покрытой кожей. После, затем сказать тихо, пусть даже с легкой дрожью в голосе: спасибо, конечно…
Он так, вроде, и сказал. И, конечно, чуть был смущен. И не потому, что его сейчас похвалила его работу, милая эта девушка, из филологического факультета, за его статьи и очерки. Но, а тут, его смущение связана была сущей «банальной» реальностью. Ботинки у него на ногах были запылившие от этой беготни, да и под мышкой у него, вроде, нехорошо попахивало. Он это