в университете. Видимо, в торопыге, забыл. Да и не очень, тогда, хотелось есть ему. Да тут еще, это не запланированное свидание, которую сам и назначил. Господи! Когда успеть! Ах! Молодость, молодость.
Обреченно вздохнул только.
А опаздывать он не хотел. Всегда старался, если это возможно, вовремя приходить туда, куда его звали, или приглашали.
Хотя, кто он такой, в этом хрупком сегодняшнем мире. В мире разлада, и в мире разбоя. Он ведь всего на всего мальчишка, двадцати летний. Волоса только недавно стали прокалываться у него под верхней губою. Конечно, он чуть, на два сантиметра подрос, за годы жизни в городе. Да и мускулы на руках – теперь не стыдно перед девчонками показаться в коротких рукавах, в рубашке.
Да и о спорте он не забывал. По утрам, по возможности, конечно, он, всегда старался делать зарядку, бегал в душ, в подвал, стирал за одной там и свою не свежую поношенную рубашку. А так, невзначай встреть его на улице, ничем не отличался он от других сверстников. Глаза его, конечно, у него были несвойственные, не как у двадцатилетних мальчишек: чистые, наивные, как и, у народа страны сегодня, в связи с этими изменениями укладами жизни в стране. У него были потаенные, грустные, задумчивые глаза, с густыми ресницами. На таких, вот, иногда глянешь, думаешь. «Ах! Откуда он только взялся?» Еще бы к этим глазам ему, эти деньги, которых сегодня зарабатывают, вернее, гребут с лопатой в стране, хитроватые там Абрамовичи, Березовские, Фридманы, и прочие с иудейскими фамилиями люди. Он тогда, точно сказал бы. «Да, я счастлив». Но нет у него таких денег. Потому он, не обкрадывает свою бедную мать, всякими просьбами. Хочет только сам обеспечить себя. Потому он, в каждое утро, «бесстыдно» стучится в дверь редакционной газеты, чтобы ему дали там какое – то поручение.
Иногда, он, куда денешься, о природе писал, что глаза его высмотрели. Этого добивался от него и его декан. Но описать его, надо было умно, чтобы заинтересовать читателя, находить выразительные простые слова, детали.
Вот и сейчас он, еле дыша, добежав к назначенному месту, стал на крыльце университета, с букетом роз.
Рынок, слава бога, был рядом в двух шагах с университетом.
Добежал до закрытия, выбрал три розы.
Хотя и, для бюджета его, розы были, почему не сказать ему об этом, дорогие на этом рынке. Не по его деньгам были там розы. Но ничего ведь не поделаешь. Раз надо. Схватил, и снова бегом к университету, на назначенное место.
Со стороны, он, наверное, выглядел все равно потешно. «Верзила», под метр семьдесят семь. С небесным цветом рубашке, наброшенный небрежно на правое плечо, на всякий случай, видимо, на случай не погоды, конец сентября все же, свитер, бежит с розами на руке. Ну, что поделаешь, зачем его осуждать. Все понимают, куда он бежит с холодным потом, с этими розами. Конечно же, на свидание к девушке.
Еще ему хочется курить. Пристрастился же на свою беду, к табаку, к этому наркотику. Завел даже себе моду, как у корифеев, пишущих модные романы. Купил трубку. Трубка и теперь у него в кармане. С ним он никак не хочет расстаться.