паба в нескольких кварталах отсюда.
В гостиной было уже пусто и тихо, не горела ни одна лампа, комнату освещал только неяркий свет от безмолвного магического огня в камине. Да ещё высокие окна слабо светились серебристым призрачным сиянием первого снега.
Лора от облегчения почти упала на узорчатый ковёр, сердце готово было вырваться из груди, горло саднило. Она остервенело тёрла его, но это не помогало, обжигающий холод как будто превратил всё внутри в кровавое месиво. Аннет с мрачной миной отправилась к кофе-машине, бормоча себе под нос:
– Это был очень длинный день. Мы можем хоть в паб сходить без приключений?!
– Это какого хрена вообще было? Эй, вы вообще заметили те малюсенькие ледяные шипы, которые, – ой, какой конфуз! – пытались нас проткнуть! Или это только у меня глаза есть?! Рыжая, с тобой что случилось? Или ты просто истеричка?! – Джейка прорвало, серые глаза гневно вращались, волосы воинственно топорщились ещё больше обычного, а пылевые ручейки вихрились вокруг запястий. Не дождавшись ответа или хоть какого-то внимания к своей персоне, он разразился совсем уж грубыми ругательствами и вылетел из гостиной, картинно взмахнув полами чёрного сюртука.
– Лора, детка, чем я могу помочь? Что случилось? – Порция кофе, очевидно, вернула Аннет желание обращать внимание на реальность, и она наконец заметила и заплаканное лицо, и растерянный взгляд Лоры.
Из распухшего повреждённого горла вырвался только какой-то невнятный хрип, и к глазам подступила новая порция слёз. Аннет, не зная как помочь, только неуклюже гладила её по плечу, поглядывая в сторону настенных часов. Лора была напуганной, раненной, уставшей, но не слепой.
“Что-то с горлом. Не могу говорить. Всё завтра.” – отстучала она на экране своего телефона, показала Аннет и в такой же полной тишине побрела к себе. Галереи общежития быстро стали знакомыми, путь вдоль резных дверей уже казался вполне привычным, а необжитая комната с всё ещё раскиданными в беспорядке вещами – безопасной норой.
Лора нащупала выключатель настольной лампы под горчично-жёлтым абажуром, механически повесила в шкаф мятый, пропахший пивом и немецкими колбасками, плащ и с отсутствующим видом села на краешек кресла. Горло, язык, нижняя часть лица, грудь и плечи – всё нещадно болело и ныло, но она совершенно не представляла, как себе помочь. В голове вертелись обрывки вечера: солёные и сухие крендельки, негромкая музыка, Аннет рассказывает ей про связь заклинаний и книг, как будто доклад надиктовывает, Джейк незаметно пристраивает в её шевелюре мармеладных мишек и хихикает, коридор с запахом плесени, говорящая картина, ослепительная улыбка Оскара, ощущение пристального взгляда, Оскар смотрит на её мучения, а затем что-то кричит в толпу, страх. В конце концов в этом безумном хороводе остались только три мысли.
Лора одеревеневшими пальцами вытащила из-под воротничка свой медальон и, хоть и знала наизусть каждую чёрточку и щербинку, всё же сосредоточенно уставилась на него.
Во-первых,