так. – начал говорить в камеру Виктор Валентинович. – В связи с попыткой побега подследственного, мною, старшим следователем по особо важным делам Праховым В. В., принято решение о прекращении следственного эксперимента. Милиции доставить подследственного в изолятор… Ну и мы тоже пойдём!
Локсодорм поднялся с колен, и его лицо оказалось рядом с лицом Светы. И Света почувствовала леденящий душу холод, который исходил изо рта преступника. Чувство обречённости и страха охватили её. Это было не просто неприятное ощущение, а по-настоящему леденящий кровь ужас, сковавший всю её от пяток до макушки. И внутри под сердцем кто-то тихонько вздохнул. Как будто всё уже предрешено в её жизни, и любая борьба обессмыслена и бесполезна…
– Жаль, что не дотянулся я до тебя, подстилка прокурорская, – вдруг прошептал он, глядя в глаза девушки, – но ничего, не я так другие… Тебе всё равно не жить. Печать наложена, и тебе не быть рядом с ним.
Во рту у него было полно крови, и она, пузырясь, стекала по его губам и небритому подбородку. Света обратила внимание, что никто из присутствующих не оказал помощи преступнику, и из его плеча из пулевых ранений текла густая кровь, которую Локсодорм тщетно пытался остановить закованными в наручники руками.
– Позёр! – усмехнулся Виктор Валентинович. – Такому важно сказать последним. Надеюсь, он не напугал тебя?
Он меня? – улыбнулась Света. – Да я ему башку разнесу, если он хотя бы попытается… А последним ему скажет суд! Вот тогда и посмотрим, что станет с его позёрством!
– У меня сложилось впечатление, – сказал оператор, выключив камеру и сняв её с плеча, – что этот парень о побеге и не помышлял, а хотел убить нашу Свету.
– Глупости, – сказал Виктор Валентинович, провожая взглядом оперативников, уводящих Локсодорма, – попытка побега и всё. Света просто оказалась на пути.
Следующий день выдался солнечным и ветреным. Ближе к обеду слепящий диск солнца завис в зените и прогрел воздух. Утренняя свежесть сменилась зноем. Сильный ветер гонял по-летнему раскалённый воздух по улицам, с шумом врывался в открытые окна домов, открывая их обитателям неизведанные просторы и горизонты. Город казался живым и прекрасным, как будто новая жизнь зарождалась внутри него, напоминая горожанам, что в мире есть место чуду и красоте.
Три человека сидели в комнате с плотно задёрнутыми шторами и под стрёкот кинопроектора внимательно смотрели на экран.
– Вот сейчас будет интересно. – сказал, не отрываясь от экрана, висевшего на стене, Виктор Валентинович.
– Жаль, что не дотянулся до тебя… – глядя с экрана, прошептал Локсодорм одними губами, по которым стекала кровь.
Виктору Валентиновичу показалось, что Локсодорм произнёс эти слова не в адрес стоящей перед ним Светы, а фраза эта предназначалась сидящей рядом с ним за столом в комнате Татьяне Михайловне. И взгляд Локсодорма был устремлён именно на неё.
– Надо признать, что вы оказались