я не полный идиот. У вас в “деревне”, как ты ее называешь, вообще нет других рабов, кроме меня. Да и в само понятие “илота” вы вкладываете иное значение. Я вам нужен для чего-то… Но для чего?
Губ Ахлоаса коснулась ухмылка.
– Возможно, ты не так безнадежен, как мне показалось, – сказал он. – Смекать ты умеешь. Хотя в первый раз я был уверен: такой городской житель не способен справиться даже с собственным членом.
– Приму за комплимент. Но замечу, что я видел практически весь мир. Мои караваны отправлялись в Геткормею, Аккарат, Тошатханский союз и даже в Коат. Я проплыл все побережье. Я знаю, как выглядит жизнь.
– Внешне ты крепок, парень, это правда. Но душа твоя в действительности не сталкивалась с кошмаром.
Я резко остановился.
– Поэтому ты привел меня сюда? – спросил.
– Отчасти.
– Покажешь колодец с забитыми рабами? Или сейчас отрежешь мне руку?
– Оглядись. Посмотри на лес моими глазами.
Тяжелый вздох вырвался из моей груди.
Я медленно повернул голову в одну сторону, затем – в другую.
Обычный туман, обычный лес, обычные дубы – поблескивающая черная кора, смоляные следы, кривые ветки, свисающий мох…
Мне потребовалось десять ударов сердца осознать простую в целом вещь – с веток свисает отнюдь не мох.
Ноги понесли вперед – к ближайшему дереву. За спиной раздалось недовольное хмыканье, но меня слишком захватила увиденная картина, я проигнорировал Ахлоаса, сощурил глаза.
Разум отказывается принимать, соглашаться, признавать. Ведь эта темно-синяя поверхность, эти два больших круглых провала, эта дыра чуть выше – все это не может быть тем, чем кажется.
Однако предо мной с ветки свисает человеческая кожа.
Перевернутое лицо.
Мой рот распахнулся от ужаса. Горло сжал невидимый обруч. Меня будто окунули в чан с ледяной водой; онемели руки и ноги; в животе сжался узел, возник позыв облегчиться.
– Оно настоящее, – сказал Ахлоас. – Не выдумка.
Я завертел головой.
Оказалось, разорванные лица в несколько рядов висят на каждом треклятом дубе.
Как чья-то ужасающая коллекция.
Как символ невообразимой жестокости.
Как предупреждение.
Морщинистые и гладкие. Щетинистые и нет. С вычурными растянутыми улыбками-дырами. Без капли крови, аккуратные, выделанные с заботой.
– Это ваших рук дело? – спросил я. – Так вы расправляетесь с илотами?
– Малец, ты смотришь, но не видишь. Слушаешь, но не слышишь.
– Так просвети меня!
– Лица не висели на ветвях, тебе не показалось. А потом – бац! – и тут как тут.
– Хочешь, сказать, будто это колдовство?
– Думай. У тебя голова на плечах, а не жопа.
Я пожевал нижнюю губу в задумчивости.
– И туман, получается, тоже непростой, – сказал. – Нигде в мире я такого не видел. Значит, лица и мгла как-то связаны…
– Просто позволь чувствам взять верх, – заметил Ахлоас.
– И увижу что, парящих слонов?
– Истину.
– Магия