заявила Марианна. – Может быть, и у нас. Но вообще, – тут Марианна по-учительски подняла палец, – вообще нас никогда не интересовала ее стоимость, потому что это семейная память, а память намного ценнее всего, что приобретается за деньги.
И Марианна надменно оглядела весь салон вместе с гостями и мебелью.
Раиса позеленела.
– Почему бы тебе не пригласить всех нас посмотреть на ваши фамильные драгоценности? Или у тебя их так много, что нет места для гостей? – Раиса нагло намекала на крохотную квартирку Марианны.
Но Марианна не смутилась.
– С удовольствием, – сказала она. – Всех желающих приглашаю посмотреть книги, альбомы и мое собрание студенческих шпаргалок – оно тоже в своем роде уникально.
Гости засмеялись, Раиса криво улыбнулась, а Елена Федоровна поразилась, как ловко Марианна развернула ситуацию в свою пользу.
С этого момента все смотрели только на нее. Марианна говорила о театре, о балете, о Шекспире, а Елена Федоровна, которой все это давным-давно было известно, украдкой разглядывала жадно слушающих гостей и наблюдала, какое впечатление производит на них рассказ.
Особенно запомнился ей один довольно настырный молодой человек, который слушал с каким-то повышенным вниманием, и потом подсел к ней и стал расспрашивать про семью и про судьбу родителей и брата, и даже, представившись журналистом, предложил сделать передачу на телевидении. Он вызвал у Елены Федоровны какое-то недоверие, смешанное с раздражением.
Зато Марианна осталась довольна. И квартирой, и обществом, и разговором.
Как она потом объяснила свою эскападу, ей захотелось поставить Райку на место.
– Что она, в самом деле, со своей квартирой, диванами и креслами?
– Так кто же тебя заставляет иметь с ней дело? – резонно возразила Елена Федоровна. – Ты же взрослый человек!
– А вот пусть знает, – нелогично, но твердо отвечала Марианна. – И кстати, не я, а ты разбила эту несчастную цаплю. А я ее подняла. Ты как всегда, всё перепутала.
Елена Федоровна спорить не стала – это было бесполезно.
– А помнишь, как Генриетта плакала, когда смотрела на эту цаплю? – помолчав, спросила она.
– Ещё бы! Она была жутко сентиментальна.
– Ах, перестань. Ты хоть не забыла, что она про нее рассказывала?
– Конечно, нет! Мы же слышали это по меньшей мере раз двадцать, а то и больше.
Незамужняя тетя Генриетта любила рассказывать племянницам одну и ту же историю про юношу из долины прекрасной Эльбы, который отправился странствовать, а перед тем сделал из фарфора двух цапель – такая пара жила на болоте за его домом. Одну он оставил своей любимой девушке Марии, а вторую взял с собой.
– «Я вернусь, и они будут стоять на твоем столике вместе и всё будет хорошо», – сказал он.
Но прошел год, и второй, и третий, а юноши все не было. Он так и не вернулся. Мария проплакала все глаза