первых лет освоения. А уж потом появились тут всякие, кто теперь претендует на «наше кровное», те, кто хотят лишить республиканцев свободы, истории, гордости, языка, достатка и прочего, прочего, прочего… Доля правды в этих речах несомненно была. Но с противоположной стороны тоже была своя правда. И никто, несмотря на кровопролитную и затяжную войну, общей правды искать не хотел. Пока что хватало и кирпичиков, и каменщиков, и раствора.
И все призывали Бога в свидетели своей правоты. А где Бог, там и церковь. А где церковь, там и священники. А где священники, там и храмы. И нет ничего более убедительного в плане надежды на лучшее, на победу, чем затевать что-либо пусть бестолковое, но помпезное, скажем, какую-нибудь стройку, в то время, как дела идут не лучшим образом, пуская пыль в глаза врагам и собственному народу.
***
Руководствуясь ли этими принципами по собственному разумению, или получив директиву из столицы, но на третий год войны мэрия Чектауна взяла и затеяла расширение и реставрацию главного городского собора – Базилики святого Эгидия., покровителя всех раненных и преследуемых. Стройка шла ни шатко ни валко по причине текучки личного состава строителей, коих то и дело рекруты в массовом порядке благословляли на фронт, дабы в лучшем случае пополнить ряды нуждавшихся в защите святого, а в худшем – просто сгинуть в окопах Чёрных Холмов. Но прошедшей зимой стройку возглавил новый настоятель – преподобный Флориан. Он уговорил руководство епархии, не бедной, надо сказать епархии, купить два строительных принтера, которые за три недели возвели шесть просторных бараков. В пяти из них, что стояли через поляну от базилики, на склоне, ведущим к реке, были поселены двадцать семей многодетных беженцев, выбранных по принципу того, что в них было много детей мужского пола, достаточно взрослых для работы подмастерьями. Кроме того, отцы таких многодетных семей призыву не подлежали. Новые поселенцы были рады тому, что, пускай за мизерную оплату труда деньгами, они за счёт церкви и подаяний прихожан всегда были накормлены, одеты и обуты. Таким образом, преподобный Флориан оживил стройку и заслужил репутацию деловитого попа в руководстве церкви.
В республике духовной жизнью заправляла Новая Евангилистическая Христианская Церковь, протестантское учение, исповедовавшее, понятное дело, нехцианство. С Евангилием и Христом тут всё было понятно, а вот провозглашаемая новизна учения заключалась в том, что нехциане исповедовали божественное всепрощение. Нет, они, разумеется, категорически осуждали и все смертные грехи, и кучу грехов попроще, но истово верили, что даже самые лютые грешники, определённые в ад, будут пребывать там не вечно, а временно, пусть даже и столетия, дожидаясь апелляционного божьего суда, коий рано или поздно простит нерадивые души и позволит им пребывать в раю, или хотя бы в чистилище. Параметры, по которым определяли кому куда, были основными темами прений нехцианских богословов, что носили одежды коричневого цвета разных оттенков, в соответствии занимаемого