почти приятно. Юноша дышал расслаблено и ровно. В шаге от него так же размеренно бежал Диез. Вскоре после выхода из лагеря он поравнялись, кивнули друг другу и с тех пор в равной мере делили и ветер, и солнце, и драгоценную, пахнущую тухлятиной воду. Оба ничего не спрашивали, изредка косясь друг на друга оценивающими взглядами.
Хотя с наступлением сумерек двигаться стало легче, Штерн остановился у группы искореженных ветром деревьев, едва только солнце нырнуло в туманную дымку дальних холмов. Сухая земля редко казалась ему такой удобной и мягкой. Блаженно вытянув почти бесчувственные ноги, он подставил лицо сумеречному младшему брату сурового суховея. Кто-то из курсантов нашел в себе силы сложить крохотный костерок, и уютное потрескивание веток добавило вечеру завершенности. Уставшие люди негромко перебрасывались словами через мерцающие и опадающие язычки пламени. Впервые за долгое время Штерн ощутил знакомый уют.
Диез опустился рядом. По-кошачьи длинно потянулся, подкинул пару веточек в огонь. Проверил обувь. Обменялся парой слов с другими рекрутами. Уставился на здоровенные, серебряными каплями висящие звезды.
– Слушай, столько времени рядом, и до сих пор нормально не познакомились. Скажи, Штерн – это правда твое имя, или прозвище? – голос прозвучал с такой натянутой непринужденностью, что Штерн совершено искренне рассмеялся.
– Меня так зовут. Мама говорила, в честь Основы Герхардта. А почему ты подумал про прозвище?
– Знаешь, среди милитов есть старый обычай брать псевдонимы: на территории лагеря Боевого полка мало кто хочет связывать себя с гражданской жизнью. Иногда опасаются той стороны, иногда этой. А милитам не важно, как тебя звали раньше, пока все знают, что ты – это ты, – напряженность на выразительном остроскулом лице постепенно сглаживалась.
– Зачем опасаться гражданских? – Штерн искренне удивился.
– Так уж повелось, в рекруты идут не только по собственному желанию. Полки не выдают своих, и люди, нажившие себе проблем в стенах каменных домов, бывает, ищут спасение за деревянным частоколом. Не сказать, чтобы командиры были в восторге от такого пополнения, но поток желающих не так широк, сам знаешь. В конце концов, все равны перед инструктором.
– А ты? – Штерн пристально оглядел угловатого молодого парня, будто видел его в первый раз.
– Я? – теперь настала его очередь рассмеяться. – Нет, меня среди цивилов никто не ищет. Сомневаюсь, что меня среди них хотя бы кто-то помнит. Диего, – он протянул руку, – но лучше называй Диезом. Все уже привыкли, даже я сам.
Штерн крепко пожал ладонь.
– Давно хотел спросить, а что это за коробочка, которую ты носишь на поясе?
– Это? А, это просто музыкальный плеер. Память о человеке.
– Я заметил, ты все время носишь его с собой.
– Знаешь, помогает настраиваться на нужный лад. Когда кто-то поет вместе с тобой, любое дело дается легче.
– Вместе все легче.
– Это