ладно-ладно, прости мои шутки. В нашем деле без этого можно сойти с ума, – Яран тщательно вытер руки чистой ветошью и подкрутил старую лампу. – Хотя планов Полка я не знаю, но вот о том, куда мы идем, мне кое-что известно. Так что присаживайся, и, как говорят, имеющий уши да услышит.
И Штерн услышал – о почтовых городах, как бусины нанизанных на нитку Большой Дороги, об отдаленных общинах приграничников и о людях, согласных обменять власть богатых домов на одно хорошее ружье и надежный плащ. По меркам даже открытых новым идеям Окраинных Городов, жители Южного Приграничья были странными. На их территории никто не зарился – ни один, даже самый жадный Город не смог бы проглотить эти огромные пространства выжженной солнцем жестокой земли, богатой разве что ядовитыми растениями да пылью. У них почти не было врагов – приграничники свято ценили гостеприимство и кодекс Основ и никогда не нападали первыми. Впрочем, назвать их безобидными было бы большой ошибкой. Их маленькие общины были единственным известным Ярану местом, где каждый человек, независимо от пола и занятия, едва выйдя из детского возраста, вешал на пояс оружие. Это не было прихотью – среди крупных хищников приграничных равнин ружье и нож меняли местами охотника и еду. Изолированные общины редко имели дело с городскими властями, а если уж случалась нужда – отправляли гонцов в окраинные сеттлы, к жителям которых относились вполне сносно. Кроме того, приграничники отличались странной особенностью – они очень ценили образование. В отличие от школяров Центральных Городов Сферы, они мало уделяли времени вопросам теологии или психологии, зато великолепно знали естественные науки. С незнакомцем, сумевшим дать новые знания об окружающей их земле, растениях и животных, приграничник был готов поделиться последним патроном. Неприхотливые жители общины почти всем обеспечивали себя сами и лишь изредка выходили к торговым постам, когда-то оставленными вдоль Большой Дороги бегущими от войны людьми. Сама Дорога, дальше к северу мощеная каменными плитами, здесь постепенно превращалась в поросшую травой колею, за ее состоянием следили лишь семьи почтовиков, обитавших в этих придорожных хуторах.
А еще дальше лежала Южная Граница. Цепь высоких гор, отделяющая заселенный людьми мир от неизвестности. Во всяком случае, так любили говорить. Яран рассказал, что и за горами Границы живут люди, причем живут очень давно. Через редких торговцев и путешественников доходили лишь смутные и противоречивые слухи о живущих за Границей, да иногда – замысловатые и вызывающие еле ощутимую неприязнь предметы быта и безделушки. Говорили, что «потусторонники» не чтят Основ, не ведут родословных и не моются. Кое-кто из путешественников рассказывал, что обитатели мира за Границей носят вместо шапок собачьи головы, а ради своего оружия продают демонам души. Так или нет – Яран не знал этого, но у них были какие-то свои короли и губернаторы, а значит, с ними можно было договориться.
– Но если мы хотим договариваться, зачем тащим с собой такую груду оружия? – Штерн недоверчиво посмотрел