в зарослях и оврагах передовую базу с запасами боеприпасов, пищи и воды. С мирными жителями. Там были женщины и дети, немногочисленные, но явно родственные жестоким обладателям железных копий и примитивных ружей.
С тех пор война переменилась. Скоростные и напористые вылазки ударного кулака экспедиции, составленного из нескольких боевых групп, все дальше заходили в царство деревьев, разрушая и захватывая точки перегруппировки и склады. Если враги отвечали на удар ударом, они терпели жестокое поражение. Если уходили от него – отдавали чужакам еще одно хранилище ресурсов и точку опоры. Сопротивление обитателей леса постепенно стало слабеть, они начали отходить вглубь вечнозеленых чащоб. Но кончались силы и у милитов Полка.
Как раз в этот момент в Мидию пришли первые вести о том, что начали подвергаться нападениям и небольшие города младших мастеров. Лесные люди вновь переменили тактику, уничтожая целые селения под корень, оставляя за собой лишь лужи крови и пожарища. Дрохтин был в шоке. Даже его обычная жизнерадостность не смогла скрыть ужаса. Джейкобс полагал, что именно этого и добивались враги. Куратор, безуспешно сражаясь с неприязнью местного населения и предубеждением мидийской знати в попытках получить хоть крупицу информации, начал задаваться непростыми вопросами.
В просторной и душной комнате шумели голоса и позвякивала посуда. Мухи важно разгуливали по прогретым солнцем доскам, с веранды через приоткрытую дверь ветерок изредка доносил струйку свежего воздуха с привкусом далекого леса. Бойцы Четвертого, как обычно, собирались здесь под вечер.
Хотя мастер города настойчиво предлагал воспользоваться помещениями во дворце, полковник Джейкобс вежливо отказался – он не любил показную роскошь, да и огромный запутанный дворец напоминал ему мышеловку. Но поиски другого места для ночлега оказались неожиданно сложными. Ни один горожанин ни за какие деньги не соглашался иметь дела с чужаками из-за гор, а заброшенных и неиспользуемых зданий среди теснящихся друг к другу домов просто не было. Командир полка уже почти отчаялся, когда помощь пришла с неожиданной стороны. Трактирщик Борис, не растеряв профессиональной хватки, где подарками, где обильными попойками, а где собственной бородатой харизмой наладил дипломатические связи с пожилой вдовушкой, владелицей одной из непримечательных забегаловок на окраине города. Теперь дело шло к свадьбе, Борис вступил во владение заведением, а милиты, наконец, получили место, где могли спать, есть и отдыхать, не оглядываясь постоянно через плечо. Даже сам полковник, обычно держащийся в стороне от забав подчиненных, через некоторое время сдался, и начал обустраивать в стенах Борисового заведения небольшой кабинет. Теперь он морщился от регулярных соленых и громких возгласов из общих комнат и подпирал дверь стулом на время важных совещаний, зато без сомнений мог доверять каждому человеку за этой шаткой и хлипкой дверью.
В очередной раз задавшись