ты – бездарь? Разве так не честнее?
Самое страшное оружие на Земле – это слова. Они ранят сильнее кинжалов, вырывают сердце без капли пролитой крови и толкают с подоконников высоток. Мы каждый день воюем друг с другом, каждый день вонзаем острие своего языка в тех, кого любим и кого ненавидим. Мы – своего рода убийцы. И это вполне законно.
Убираю с клавиатуры ноутбука прощальную записку. Это мой манифест – о том, почему мне так трудно порой жить. Я оставляю его здесь каждый день. Только никто не читает. Школьная психологиня (та, которая мама Мии) говорит, что я могу в любой момент потерять контроль и все закончится не очень. Что у меня есть склонность к суициду или что-то типа того. Что мое психологическое состояние не соответствует каким-то нормам и за мной надо следить. Но родители ей не верят. Нет, я, конечно, согласна, что со мной все в порядке и я не собираюсь совать голову в духовку. Но они не боятся меня потерять! Родители либо совсем не видят ничего дальше своего носа, либо всячески делают вид, что не видят. Мама постоянно говорит: «Из-за тебя мы опоздали, из-за тебя я не смогла сделать этого, из-за тебя получилось так…» – и еще тысяча из-за тебя. Никто и никогда не сказал: «Благодаря тому, что ты есть, мы достигли этого, у нас есть вот то и мы сделали это». Порой мне кажется, что если бы меня вообще не было, всем стало бы легче.
Я прячу предсмертную записку в «Скорбь сатаны» Марии Корелли и включаю ноутбук. Захожу на сайт конкурса «Желтый слон». Сегодня опубликовали лонг-лист претендентов для публикации в альманахе молодых и перспективных художников. Пробегаю глазами по списку из 100 фамилий, но свою не нахожу. Может, не заметила? Еще раз внимательно останавливаюсь на каждой строчке и проверяю фамилию по буквам. Ошибки нет, как и меня среди претендентов. Пора складывать кисти.
Захожу на страничку Тима. Новостей нет, но рядом с фото мигает огонек online. Это хорошо, значит, что он жив, и я могу быть спокойна. Выскакивает сообщение от Мии: «Мне сделали выговор из-за ошибок в сочинении! Пиши нормально!» Должна признать: правописание – вообще не мой конек. Как и в целом сочинения. Я не люблю писать, от чего ведение дневника настроения дается с трудом. Мия могла предложить любые условия сделки. Но выбрала то, что у меня получается хуже всего.
Я набираю ответ: «Когда-нибудь на Земле останусь только я, а ты будешь нуждаться в помощи. И знаешь что? Я тебе помогу». Затем стираю сообщение, отправляю смайлик среднего пальца и закрываю крышку ноутбука. Если бы Мия не была такой беспардонной… Если бы она не ворвалась в кабинет своей мамаши, когда та проводила со мной сеанс… Если бы она не грозилась рассказать всей школе про мои проблемы с башкой… Мне бы не приходилось терпеть выходки этой истерички…
А на подоконнике распустился первый фиолетовый бутон. И теперь я понимаю, что вообще ничего не понимаю. Цветок конической формы, вытянутый и с пышной зазубренной юбочкой – похож на старинный граммофон. Вдыхаю сладкий аромат, и все переживания этого дня отпускают, как будто их и не было. Я не буду складывать кисти. Завтра я попробую еще раз.
Открываю