Я, твой заклятый враг, Цавеллас».
Это письмо привело Али в ярость, но его страсти всегда находились под контролем благоразумия, и он не счел нужным причинять вред заложникам. Он предпочел устрашить сулиотов демонстрацией своих сил. Свою армию в 15 000 человек он разделил на четыре корпуса, два самых крупных из которых, под командованием его сына Мухтара и его самого, заняли сулиотские деревни у дефиле, ведущих в Сули.
Сулиоты разработали дерзкий план, как застать пашу посреди его лагеря и увести его; но, к счастью для Али, он стал ему известен, и он решил больше не медлить, а совершить задуманное нападение. Собрав своих офицеров и 7000 или 8000 самых храбрых албанцев, он обратился к ним с речью, рассчитанной на возбуждение их фанатизма и ненависти к сулиотам, и обещал вознаграждение в 500 пиастров каждому из тех, кто проникнет в Сули и возьмет его. Албанцы выхватили мечи и поклялись исполнить его желание.
Чтобы противостоять этой грозной силе, у сулиотов было всего 1300 воинов, которыми командовал Георгий Боцарис, соперник Ламброса Тзавелласа по доблести и опыту. 2 июля 1792 года войска Али перешли в наступление; после мужественной обороны дефиле сулиоты отступили к Киафе, где небольшие отряды могли действовать с большим преимуществом. Албанцы атаковали их с упрямством и неустрашимостью, к которым они не привыкли; дважды отбитые с большой резней, они в третий раз вернулись в атаку. Дневная жара стала чрезмерной; сулиоты страдали от голода, жажды и усталости; их пушки так раскалились от непрерывной стрельбы, что они уже не могли их держать, и после десятичасового боя они отступили, чтобы занять новые позиции на более высокой части горы. У второй башни небольшой отряд, которым командовал лично Георгий Боцарис, сделал привал; более многочисленный корпус под командованием Ламброса Цавелласа расположился в засаде в густом лесу, нависающем над дефиле; а 400 человек заняли позицию в Сули, чтобы противостоять врагу спереди.
Обрадованные успехом, албанцы двинулись вперед; поскольку у второй башни они не встретили сопротивления, то обошли ее стороной. Они продолжали подниматься в гору и, наконец, подошли к Сули. Здесь несколько сулийских женщин, не зная о замысле вождей, которые только и ждали, когда албанцы попадутся в расставленную ими ловушку, думая, что слава спасения их страны принадлежит им, приготовились защищать деревню. Мосхо, жена Ламброса Цавелласа, взяла топор и вскрыла сундук с патронами: она наполнила ими свой передник, схватила меч и ружье и во главе своих товарищей двинулась навстречу албанцам; 400 человек присоединились к ним, обрушились на наступающих врагов и отбросили их назад. Когда они бежали ко второй башне, Боцарис открыл по ним губительный огонь; в то же время Цавеллас, во главе тех, кто сидел в засаде, обошел их с фланга; шары сыпались на них во все стороны, осколки камней сыпались по склонам холмов; каждый албанец, прошедший вторую башню, нашел свою смерть,