глаз… Дно ямы… Выбирайся, вот, теперь как хочешь. Быстро выползти – нечего и думать. Да и лень. Столбняк опять напал. А столбняк – это вопросы, на которые надо себе отвечать. Понятно, ангел обиделся. Ну, ангел же. Значит, теперь одна в лесу. Во всех этих джунглях до горизонта.
А может это сон? До сих пор продолжается? Мысль взбодрила. Захотелось двигаться. Огляделась. Слева, почти над головой, присутствовал этюдник, застрял в сучьях. А вот это под локтем – ангелова котомка. Нет, надо отвлечься, а то опять будет невыносимый позыв туда залезть. Что я за маньяк? Ну, одним глазком… Да иди ты! Что важно, он ее не забрал, котомку. Значит, обиделся не вдрызг. Придет еще. Будет дуться и мстить. Как они всегда… И лук! Вон блестит. Куда же эльф без лука? И ткань… Это она, наверное, пахла тогда. И правда. Толстые, пестрые складки, все в орнаменте. Тканый орнамент… Какая штука! Одеяло… И пахнет, да… Корица, перец, кориандр. Целый букет. Так приятно… Надо же… Ароматическое одеяло. Вообще странно, когда засыпаешь, и чем-то пахнет…
Порыв выбраться опять ушел в детали и размышления. Вот – вещи, вот – их владелец… Этакий герой и серый гусь. Во вчерашнем ужасе не потерялся. Мало того, что сам выжил – приблудному лоху помог. Знал, то есть, что будет, и как с этим бороться. А что было? Вообще, что это такое?
Нет, надо лезть из ямы. Как-то изловчаться… Но, вот, если даже к самому этому Сару приглядеться. Непредвзято, отбросив иконописную внешность…
Визуальный шок. Такой цельности, неоспоримой логики и, вот не объяснишь, ни на что ни похожего стиля, не отыскать в костюмах реконструкторов. У нее хорошо с этим было, с чутьем на образ. Из всего явствовало, что Сар – создание очень высокого, но абсолютно несовременного художественного вкуса. Нет параллелей. Ни с чем… Разве на Рэриха немного похоже. Та же тайна и красота вещей.
Гипербореец он, видите ли… На самом деле просто сдвинутый, даже гениальный парень. Настоящий художник. Если сумел себя таким окружить.
В поисках истины порой как-то не замечаешь, что с тобой творится. Голова занята и не мешает, а руки-ноги делают свое дело. И могут унести далеко, если пустить на самотек.
Вот он и край ямы. Парит уже, но трава мокрая. Так всегда утром бывает. Часов девять, наверное. Косые янтарные лучи, пар идет от листьев, птицы орут…
Прямо перед носом – клякса. Необъятное черное мятно. Нет не пятно – дорога. Обгорелая черная полоса. Широкая, в пару метров…
Чуть обратно в яму не отнесло. Пришлось окольными путями выбираться, минуя эту страсть. Вчерашний ужас оставил следы. Катился мимо ямы через поляну, вломился в чащу. В кустах зиял обгорелый тоннель метров этак трех высотой. Она сглотнула и посмотрела вниз.
Обугленная трава влажно блестела, как бывает от росы или растаявшей наледи. Гарью не пахло, разве самую малость, когда наклонишься. Исследовательский интерес, надо сказать, нередко осложнял ей жизнь. Другие махают рукой – а ей, вот, надо. К угольному треку был сделан шаг и другой, и третий. Даже подползти