баки для вечернего полива носить, кого-то на кухню – бабе Вале картошку помогать чистить да посуду мыть, а кого двор подметать. Чтоб не было скучно, соревнования устраивал – кто из внуков быстрее и лучше свою работу сделает и больше благодарностей от старших получит. Не всегда, правда, оценка была объективной: баба Валя, например, всех хвалила и по головкам гладила. Впрочем, общего настроя это не портило. Зато на детский аппетит трудовой променанд действовал как нельзя лучше. А уж спали после дня, до предела наполненного физкультурой, купанием, прогулками, делами хозяйственными – пушкой не разбудишь!
– Нет, папа, определенно, надо тебе к нам в школу идти – хоть физруком, хоть трудовиком. И с дисциплиной проблем никаких не будет, – опять говорила отцу Люба, когда, уложив детвору, сидели они всем «персоналом» на бревнышке за оградой, любуясь догорающим закатом, а он только смущенно хмыкал.
8
Но как же подчас обманчив бывает безмятежный закат! Рассвет может принести совсем другую погоду.
И снова, спустя уже десятки лет после перенесенного ею туберкулеза над Валентиной Кондратьевной разразилась страшная гроза. Новая напасть оказалась еще беспощадней. При этом существовала между той и этой скрытая взаимосвязь: одна могла стать предшественником и благодатной почвой для развития другой. Причем коварство обеих заключалось в том, что поначалу они никак не давали о себе знать.
Вот и сейчас не было ничего подозрительного, дающего повод для более или менее серьезного беспокойства. Ну, одышечка появилась, слабость вроде бы беспричинная? Так ведь всю дорогу крутишься, как белка в колесе – хозяйство, ребятишки, особенно когда летом понаедут, – не присядешь! Кашель? Так он и при обычной простуде – кашель. Хоть в Сибири, хоть в Африке. Однако ежели на все внимание обращать и ко всему к себе прислушаться, некогда и жить будет…
Так примерно и рассуждала Валентина Кондратьевна. Как, наверное, и всякая простая русская женщина, испокон веков занятая в первую очередь работой, хозяйством, семьей, а уж потом самой собой.
Но кашель не проходил, а становился только жестче и злее. И слабость донимала все больше. А уж когда без видимых причин Валентина Кондратьевна в весе терять начала, Михаил Ефимович с Любой заподозрили неладное. Первой мыслью было, что возвращается изгнанный, как думалось, навсегда туберкулез. «Не знаю…», – засомневался приехавший в очередной раз навестить родню Николай, и увез мать на обследование.
Худшие его опасения подтвердились. Онкологи диагностировали рак легких в той основательно запущенной стадии, когда излечение уже очень и очень проблематично. Опухоль дала метастазы, которые разрастались по всему телу. Ни операция, ни химиотерапия положительных результатов не принесли.
Михаил Ефимович навещал жену чуть ли не ежедневно. Как мог, успокаивал, поддерживал и сам искренне надеялся, что, как и тогда,