серый и унылый. Михаил с Павлом переглянулись, разом вспоминая, как начиналось по весне в Зарубино строительство новых изб, бань, хозяйственных построек, в том числе и общественных.
Поднимались венец за венцом светло-коричневые бревенчатые срубы, пахнущие свежим сосновым деревом и проступающей под горячим солнышком смолой. Стучали, молотки, весело перекликались от рассвета до заката голоса плотников. А когда родственники и соседи сходились на «помочь», то и вовсе начинался этакий праздник созидательного единства, результатом которого становилась почти готовая изба. И хотя еще предстояло настелить полы и потолки, довести до ума крышу, окосячить дверные и оконные проемы, вставить рамы, навесить двери и переделать еще кучу необходимых дел, прежде чем в нее вселиться, но уже и сейчас изба выглядела настоящим домом, в котором, возможно, доведется жить не одному поколению. Расходясь к полуночи, разгоряченные и хмельные от общинной работы и последующего душевного застолья участники «помочи» еще долго ощущали в себе трепетную радость от причастности к доброму делу.
В «агрогогородке» тоже кипела стройка: ударными темпами возводились производственные корпуса, и жилье. Но не исходил от них извечный дух свежего, тесаного плотницкими топорами дерева. Да и дерева, как и плотников, не было. Только деловито снующая по грязной площадке строительная техника, собирающая из грязно-серых бетонных блоков и панелей, как из детских кубиков, строения – такие же уныло серые, как и местность вокруг. И властвовал тут дух солярового перегара, мешавшегося с болотной сыростью.
– Нет, Миша, не хотел бы я в таком мешке каменном жить, – поежился Павел, показывая на растущую блочную коробку.
– Да уж… – согласился тот.
В экскурсии по «агрогородку» встретили братья и некоторых односельчан, успевших, вняв агитаторам переселения, сюда переехать. Все они жалели о своей опрометчивости. Надеялись, что на новом месте, как и обещали им, будет лучше, жить станут, как в городе, а на самом деле все оказалось значительно хуже посулов: и работы не всем хватало, и в зарплате значительно теряли, а уж до райских условий и вовсе, как до Луны пешком. Не было пока ни школы, ни больнички какой. Всё – в райцентре. А до него более двух десятков верст.
На этом же болоте даже трава добрая не росла – одна осока да камыши. И какой идиот додумался сюда «перспективный» поселок влепить? Поневоле вспомнишь со слезой родное Зарубино, где и угодья сразу за околицей, и мурава изумрудным ковром за каждой усадьбой, и чистейшая речка Тасинка с неглубокими омутками, годная для любых нужд: хоть рыбу ловить, хоть купаться, хоть белье полоскать…
Домой братья вернулись удрученные и в твердой уверенности, что этот «перспективный» поселок – не про них. Были варианты переехать в город или пригороды, но для Павла с Михаилом, при немалых там ценах на жилье, практически неподъемные.