октябрь, до белых мух Михаил Железин добывал барсуков, готовил из их жира снадобье. Валентина брезгливо морщилась, наблюдая за всеми этапами его приготовления. Но не перечила. Здесь правой рукой отца была Люба. А когда заглядывала на огонек, главным консультантом и экспертом – баба Дуня.
Барсучьего жира Михаил заготовил несколько десятков разнокалиберных стеклянных банок.
– Куда столько? – негодовала Валентина.
– Ничо-ничо, – успокаивала невестку свекровка. – Барсучий жир он сильно пользительный, много от чего помогает. Им можно лишаи, язвы, гнойники, раны и укусы всякие заживлять. При обморожениях и ожогах тоже хорош. А уж натереть хоть больших, хоть малых, барсучьим жирком со скипидарчиком, когда простуда с кашлем навалится, – и вовсе милое дело! Барсучий жир и твою хворь до конца изничтожит, Валюша, если будешь каждый день его внутрь принимать да растираться.
И тут неожиданно возникала новая проблема. Если растираться еще куда ни шло, то принимать барсучий жир во внутрь Валентина вначале категорически отказывалась.
– Не лезет он мне, проклятущий! – мотала она головой со слезами на глазах.
Михаил, сидя напротив с полной столовой ложкой застывшего жира в руке, уговаривал:
– Ну, давай, Валюша, для твоего же здоровья!
– Говорю, нутро не принимает, – отводила она руку мужа.
– Ну, кто ж так делает! – наблюдая за попытками сына, не выдерживала Евдокия Леонтьевна. – С наговором надо, целебным наговором.
– Как это? – не понимал Михаил.
– А вот так!
Баба Дуня отбирала у сына ложку с жиром, и, осенив себя крестным знамением, начинала громко шептать:
– Чахотка – почахотка – зачахотка, от рабы божьей Валентины отстань, уходи, иди куда уйдешь, ни к кому не лепись. Сказано – сделано. Отыди отсюдова. Аминь!
Переведя дух и снова перекрестясь, принималась бормотать наговор заново, а потом и еще раз. Сказав третий раз «Аминь!», Евдокия Леонтьевна устремляла ложку ко рту Валентины, но ее встречали плотно сжатые губы.
– Ну, чего опять? – обескуражено опускала ложку свекровь.
– Я ж неверующая.
– Тьфу ты, ну ты! – оскорблялась Евдокия Леонтьевна и, уходя, демонстративно хлопала дверью.
А Михаил продолжал свои попытки. Держа ложку с барсучьим жиром в одной руке, другой он нежно глади плечо жены, смешно приговаривая при этом словами детской прибаутки:
– Валечка, душечка, пончик, ватрушечка…
Валентина фыркала, смеялась, приоткрывая рот, а Михаил, пользуясь моментом, со снайперской точностью просовывал ложку между зубов. От неожиданности у Валентины спирало дыхание, глаза чуть не выкатывались из орбит.
– Глотай, глотай, пока не вырвало! – командовал между тем Михаил и совал в руки жене кружку с отваром шиповника: – На-ка вот, запей.
Когда самому Михаилу уломать Валентину