Возьми меня, и я дарую тебе знание, которое превосходит понимание смертных. Я покажу тебе истину о титанах и о том, что скрывается за завесой вашей ограниченной реальности."
Дрожащей рукой Самуэль потянулся к артефакту. Где-то на краю сознания билась мысль, что он совершает что-то непоправимое, что есть вещи, которые должны оставаться похороненными во тьме времен. Но эта мысль была подобна слабому огоньку свечи перед ураганом желания познать запретное.
Как только его пальцы коснулись холодной, пульсирующей поверхности ключа, мир вокруг Эванса исказился, словно отражение в кривом зеркале. Стены зала задрожали, камни начали сдвигаться, открывая проходы в невозможные пространства, существующие вне привычных измерений. Из алтаря хлынул густой, маслянистый черный дым, который двигался против всех законов физики – не поднимаясь вверх, а растекаясь во все стороны подобно живому существу, исследующему новое окружение.
Этот дым обволакивал находящихся в зале людей, проникая через защитные костюмы, через поры кожи, через дыхательные пути – прямо в их разум. Те, кого он касался, падали на колени, крича от боли или, что еще хуже, начиная смеяться – безумным, нечеловеческим смехом, в котором слышалось эхо тысячелетий заточения и жажды мести.
Лишь в этот момент, когда было уже слишком поздно, Самуэль Эванс осознал чудовищную правду. Он не был первооткрывателем, совершившим великое археологическое открытие. Он был пешкой в игре, которая началась задолго до появления человечества. Пирамида не была хранилищем древних знаний или технологий – она была тюрьмой. А существа, заключенные в ней, использовали его, чтобы обрести свободу.
Сжимая в руке ключ, который теперь казался раскаленным добела, врастая в его плоть как паразит, Эванс беспомощно наблюдал, как черный дым принимает форму – форму существ, описать которых не мог ни один человеческий язык. Существ, которых титаны боялись настолько, что создали это межпространственное узилище, замаскированное под обычные руины.
Древнее зло, заточенное тысячелетия назад, вновь обрело свободу. И первой его жертвой стал сам Самуэль Эванс, чье сознание было раздавлено, как хрупкая раковина под ногой титана, под натиском знаний, не предназначенных для человеческого разума.
Последней его мыслью, прежде чем его личность растворилась в пульсирующей тьме, было осознание непоправимой ошибки, за которую заплатит не только он, но и всё человечество. Ибо то, что он выпустил на волю, не знало пощады и жаждало лишь одного – мести тем, кто некогда посмел бросить вызов его могуществу.
Мести титанам.
Глава 2: «Первый контакт»
«Никогда не смотри слишком долго в бездонную глубину ночного неба, где звёзды кажутся тебе благосклонными наблюдателями. Ибо среди этих холодных точек света может скрываться не спаситель, о котором ты молишься в часы отчаяния, а твой новый повелитель – существо, чья сущность непостижима для твоего ограниченного разума, чьи мотивы чужды любой