за спиной Лии, стояла тень – без лица, с ртом, полным шестеренок.
– Они здесь, – прошептала Женя, прижимая к груди камеру с треснутым объективом. Красный бисер на её варежке звенел, как предсмертный хрип.
Збигнев сидел, впиваясь ногтями в столешницу, исцарапанную надписями: «Здесь был Витя» и «не здесь, а там» и стрелка в сторону другого стола. Его пальцы вывели узор из капель конденсата, стекавшего со стакана, – бессознательно повторив контуры расщеплённого круга. Напротив, Даша перебирала край рукава, где под тканью угадывался контур ножа. Клинок холодом проникал в кожу, напоминая о ночи, когда Збигнев вручил его ей, обмолвившись: «Для тех, кто прячется во тьме».
– Ты смотри, Збигнев, старые подруги как тени – появляются из ниоткуда, – прохрипел Ваня, местный фотограф с лицом, напоминающим смятый папиросный окурок. Он щёлкнул зажигалкой, и пламя осветило его жёлтые ногти и потёртый воротник рубахи с пятном от борща. – Особенно зимой. Мороз сводит с ума, и призраки лезут из щелей.
Флешбек: Лето 2012. Праздник купальской ночи. Анна в белом платье, раздающая гостям «обереги» – браслеты с половинкой круга. «Для защиты от незваных гостей», – улыбалась она, но её пальцы дрожали, когда вручала Збигневу клинок в кожаных ножнах. «Он из сплава, который они боятся. Подарок от Директора». Тогда он не спросил, кто «они».
– Ты здесь по его приказу? – выдохнул Збигнев, сжимая стакан. Стекло затрещало.
– Директор мёртв. – Анна сбросила перчатки, обнажив кольцо с тем же символом. – Его последний приказ был «ликвидировать свидетелей». – Она бросила на стол фотографию: Збигнев, Даша и Директор у гаража №58. Дата на обороте – 15.12.1999. – Я здесь, чтобы исправить его ошибки. Проверьте гаражи. Там… – её голос сорвался, будто язык отказался произносить следующее слово, – …активировались.
– Я здесь по работе… – Анна опустилась на стул без приглашения, сняв перчатки. На среднем пальце – кольцо с тем же символом, что и на документах Директора. – Вам стоит проверить гаражи. Там… – её голос сорвался, будто слова застряли в горле, как рыбья кость.
Даша вскочила, опрокинув чашку. Чёрная лужа поползла по столу, обтекая солонку в форме спутника, повторяя контуры карты Тверской области, которую Збигнев изучал утром. Кофе каплями стекал на пол, словно кровь из микроскопической раны.
– Пойду проверю фонари, – бросила она, не глядя ни на кого. Дверь захлопнулась за ней, а край её шарфа – чёрного, с вышитым серебром рваным кольцом – мелькнул в проёме, как намёк на связь, которую все предпочитали игнорировать.
Телевизор за стойкой, облепленный мухами даже зимой, хрипел голосом диктора: «…температура упадёт до -30°, сохранятся аномальные явления… рекомендовано не покидать жилища…». Анна достала сигарету, не сводя глаз с Збигнева.
– Она не знает, что нож – не просто подарок? – спросила она, выпуская дым. – Что клинок из сплава «Объекта-42»?
Збигнев стиснул зубы. В кармане его куртки лежала фотография: Даша, Збигнев и Директор