за чашкой кофе, он вдруг схватил ручку и на салфетке набросал лицо из сна – девушку с глазами цвета штормового моря. Неумело. Дрожаще. Но «своё».
– —
Духовник стоял у окна, наблюдая, как Александр прячет салфетку в карман, будто украденный алмаз.
– Ты сделал это, – раздался голос Наставника из тонких миров.
– Нет. «Он» сделал, – ответил духовник. – Я лишь… напомнил, где искать лопату.
Ветер принёс запах акварелей. Где-то в городе ребёнок смеялся, размазывая краски по стене.
Александр вышел на улицу. Вдруг остановился, поднял голову. На серой стене офисного здания кто-то нарисовал крыло. Всего одно. Но он увидел в нём целого дракона.
Глава 3. Архитектура Реальности
Город за окном был прежним: серым, спешащим, закованным в ритм секундной стрелки. Но Александр уже не мог не замечать трещин в этой маске. Там, где раньше видел грязь на асфальте, теперь замечал блики – отражение неба, которого, казалось, давно не существовало.
Духовник наблюдал. Его пальцы (если их можно было назвать пальцами) касались паутины связей, опутывающей город. Каждая нить – чья-то судьба, каждое дрожание – выбор. Он учился «настраивать» их, как струны. Не рвать. Не перевязывать. Лишь слегка подкручивать, чтобы звучали в унисон.
– —
Первая нить: книга.
В магазине у метро, куда Александр зашёл за кофе, старушка-продавец вдруг закашлялась. С верхней полки упал томик в синей обложке. «Случайность», – подумал он, поднимая его. Но книга была тёплой, будто живой. Название: «Холсты без границ». Внутри – эссе художника, бросившего офис ради мольберта. На полях чьей-то рукой выведено: «Страх съедает краски. Голодный, он всегда просит ещё».
Александр прижал книгу к груди. В ушах зазвучал смех – его собственный, детский.
– —
Вторая нить: музыка.
По дороге домой он свернул в переулок, чтобы избежать толпы. И услышал скрипку. Уличный музыкант играл мелодию, от которой дрогнули веки. Александр закрыл глаза – и увидел мать. Её руки, мешающие тесто, её голос: «Ты рождён создавать, сынок. Даже если мир этого не видит».
Когда он открыл глаза, в футляре у скрипача лежала монета. Его собственная. Он не помнил, как бросил её.
– —
Третья нить: встреча.
Лифт в офисе сломался. Александр, ворча, пошёл к лестнице. На третьем этаже дверь распахнулась, и в проём вышла женщина с зелёными глазами и пятном акрила на рукаве.
– Вы… художник? – спросил он, не узнав свой голос.
– Учусь, – улыбнулась она, доставая из сумки смятую брошюру. «Вечерние курсы живописи. Первое занятие – бесплатно.»
Он взял листок. Бумага пахла скипидаром.
– —
Духовник трудился, как композитор, сводящий в партитуру случайности. Он не писал нот – лишь расставлял паузы, чтобы тишина сама рождала мелодию.
– Ты переусердствуешь, –