бумеранг, разрезая душу.
Проснувшись, Марк обнаружил на столе старую копилку. Треснувшую. Внутри – одна монета.
– Бред, – проворчал он, швырнув её в мусорку. Но через час вернулся, отряхивая от кофейной гущи.
– —
Третье испытание: Голос без масок.
В офисе появилась девушка с резюме «помощника». Неопытная, с дрожью в голосе.
– У вас… глаза, как у моего отца, – сказала она невпопад. – Он тоже считал, что счёт в банке заменит семью. Умер в одиночестве.
Марк выгнал её. Но ночью её слова проросли в нём сорняками: «А что останется у тебя?»
– —
Развязка в лабиринте.
Духовник подтолкнул его к краю – буквально. На крыше небоскрёба, где Марк праздновал последнюю сделку, перила расшатались. Он упал, но не вниз – «внутрь».
Лабиринт. Стены из папок с делами, пол – из разбитых экранов с котировками. В центре – мальчик с копилкой.
– Я не могу вернуться! – закричал Марк, но мальчик плакал, не слушая.
Тогда он достал монету из кармана. Вложил в детскую ладонь.
– Прости.
Стены рухнули, осыпавшись пеплом.
– —
Пробуждение.
Марк очнулся в парке на скамейке. Без часов, телефона, костюма. Рядом спал бродяга, прижав к груди пустую бутылку.
– Голоден? – пробормотал тот, протягивая краюху хлеба.
Марк отказался. Потом передумал. Разломил хлеб пополам.
– Спасибо.
Духовник наблюдал, как впервые за тридцать лет Марк ест, не считая калорий.
Эпилог
На следующий день Марк продал яхту. Не для покаяния – просто вспомнил, как мама боялась воды.
А через месяц в его офисе появилась скромная табличка: «Фонд помощи онкобольным». Первый чек он выписал дрожащей рукой.
– Это не искупление, – прошептал он, глядя в окно. – Просто… начало.
Духовник подул на стол – ветер перевернул календарь. На фото был мальчик с копилкой.
Глава 8. Чужое Вмешательство
Анна писала стихи кровью. Не буквально – но каждое слово оставляло на бумаге рваный след, будто вырвано из груди. Её тетрадь пахла полынью и пеплом. Вдохновение, когда-то лёгкое, как птичий взмах, теперь напоминало пытку: строки рождались кривыми, обожжёнными, словно сквозь них продирался кто-то чужой.
Духовник чувствовал это чужое. Оно витало в её квартире – липкой тенью на стенах, шепотом в старом радиоприёмнике, внезапным холодом в чашке чая. Но когда он попытался стереть тень светом, тьма ответила смехом.
– —
Первая метка: Чернильное зеркало.
Анна нашла его на блошином рынке. Карманное зеркальце в оправе из чернёного серебра. Продавец, мужчина с глазами цвета мокрого асфальта, сказал:
– Оно показывает суть.
Она заглянула – и увидела не лицо, а строки. Свои стихи, но… иные. Яростные, точные,