окружена мелкими пакостями, как, например, скисшее молоко. Как у каждого человека есть тень от света, так у нее тень от колдовства. Много странных, дьявольских событий происходит вокруг нас, но правда скрыта, и я не верю в виновность нашей гостьи.
– Ты думаешь, я поступила дурно, отдав ее на растерзание инквизиции?
– Это был не твой, а ее выбор. Она в очередной раз защитила нашу семью.
Со скрипом приоткрылась створка ставен на окне, впустив внутрь багряные лучи заходящего солнца. Комната на мгновение преобразилась: засияли доспехи в углу, собаки, угрюмо лежавшие на полу, подскочили и радостно завертели хвостами, а невидимая доселе пыль обрела волшебные очертания и закружилась в потоке света. Сквозь меня прошла волна легкости, и впервые за долгое время я улыбнулась от всей души, отец смотрел на меня и улыбался в ответ. Створка громко хлопнула, и наваждение испарилось из-за вернувшегося полумрака. Тоска тяжелым грузом навалилась на меня снова.
– А сейчас давай отложим наш разговор, мне надо отдохнуть, – задыхаясь, предложил отец. – Ты пока отправь вестового к аббату Фризо. Опиши, что здесь происходит, и что нам нужна его защита в делах с инквизиторами из ордена последователей Доминика.
Разговор с отцом окончательно растрепал мою уверенность. Я корила себя за трусость и нерешительность, которые привели к пленению Мелани. Гнев и боязнь за жизнь отца охватили меня, и я видела в Мелани причину всех бед.
Написав письмо аббату, я отправила к нему гонца. Затем я послала сына стражника Огюста разузнать, куда отправился отряд с монахом, и в каком месте они будут держать пленницу.
Некоторое время я не могла уснуть, какая-то мысль назойливо крутилась в моей голове, но не могла достаточно оформиться, чтобы я ухватила ее. Когда я уже почти сдалась, вдруг холодный, липкий пот прошиб меня.
“Что, если, – ужаснулась я, – убийство и изуродование тела бедного Симона было единственным способом для Мелани спасти жизнь моего отца? Чем не сделка с дьяволом: молодая жизнь в обмен на выздоровление старика? Ведь тот факт, что она заботлива и добра к нам, не означает, что она будет такой же к другим. Как часто в жизни добропорядочный глава семейства, души не чающий в своих отпрысках и считающий их избранными среди остальных, оказывается злобным и нетерпимым к чужим детям. Он бесконечно закрывает глаза на серьезные проступки своих мил чад, ибо считает таковые лишь незначительными