что я – как суперпомощник из будущего – оказался пустым местом, даже самому себе признавать было неприятно. Но как я ни старался – выходило только хуже.
Я, конечно, вспомнил кучу дат, основных формул и названий элементов, но эта малая толика ничем не смогла зацепить Энгельгардта. Он это либо знал и без меня, либо совсем не понимал, а я со своими поверхностными знаниями не мог дать ему хоть сколько-нибудь вразумительных объяснений.
Так прошло несколько дней, и после целого ряда моих бестолковых попыток быть хоть чем-нибудь полезным Энгельгардту, он заставил меня покраснеть, сказав самым разочарованным тоном, какой только может быть у человека:
– Сегодня минуло уже десять дней, как вы, Андрей Валерьевич из будущего, находитесь на моём иждивении, и я всё меньше верю, что от вас будет прок. Скоро приедут мои дети на лето [9], а я не знаю, что им сказать о вас, даже – как представить им. Ведь родственников из Воронежа они прекрасно помнят, а нашу придуманную ложь поддерживать наверняка не станут. Сашка-то маленький ещё, а Мишка, ой как соображает! Как мне быть с вами, сударь мой? Неужели в будущем все такие же беспомощные, как ты? Даже несчастную льняную блоху извести мне не помог!
Я был сражён…
Впервые хозяин поместья назвал меня на «ты».
Я попросил Александра Николаевича дать мне ещё один шанс. Снова достал из кармана бесполезный смартфон, рассказывал, как много полезного скрывает эта штука, обещал, что как только смогу зарядить его, открою величайшие тайны своего времени.
– Какой там, – махнул рукой Энгельгардт. – Тебе даже блоха не по зубам.
И тут я вскрикнул, вспомнив, что в его собственных записях, которые мы изучали в институте, было написано, что его урожай не погибнет от жучка. Что-то случится, но блоха вся передохнет.
– Александр Николаевич, не переживайте из-за блохи, – уверенно сказал я. – Всё уладится, ваш урожай льна будет спасён. А блоха исчезнет.
– Вот как? И что же с ней станет? – Спросил Энгельгардт у меня.
– Я не помню, но точно знаю, урожай не пропадёт. Даже те кусты, что блоха обожрала, дадут льна больше обычного.
Хозяин посмотрел на меня с большим сомнением и на этом мы заморозили наши отношения. Энгельгардт прекратил свои расспросы, а я перестал писать всякую ахинею в тетрадь, оставив в покое хозяйскую бумагу.
Смартфон с проводом, по просьбе Александра Николаевича, отправился в огромный железный ящик – сейф. Там хозяин хранил все серьёзные бумаги и деньги. Энгельгардт после моих слов ещё надеялся на информацию из смартфона и очень боялся, что я или сломаю, или потеряю драгоценное устройство.
Было обидно, что меня считали тут таким разгильдяем, но против сейфа я возражать не стал. Действительно, мало ли чего. Не хотелось ещё больше терять расположение хозяина, тем более, что моя репутация и так уже висела на волоске.
Впрочем, следующий день дал мне надежду на то, что покровительство всё-таки не иссякнет. Утром, когда мы сидели за завтраком, прибежал довольный староста Иван и первым же делом доложил хозяину:
– Батюшка,