была – вся в сиреневом, пыльном холоде. Он не стал ждать троллейбуса, пробежался до метро пешком, а потом ждал поезда, бежал по переходам, перескакивая через ступеньки, пока не выскочил на своей станции вместе с каким-то парнем. Было ощущение свершившегося чуда – то есть полной нереальности и смутного счастья, в которое, проснувшись утром в своей постели, он не сразу поверит…
Обмылком сонным плавала луна…
Автобусов, конечно, уже не было – кто всерьёз будет работать до часу? – так что, поймав машину, доехали с парнем, скинувшись по пятнадцать тысяч…
Мать, конечно, не спала, встретила его в халате, наброшенном на ночнушку – со своими слезами, гипертонией, обвинениями:
– Ну что, наобнимался? Уж оставался бы ночевать, я же волнуюсь, отец не спит, завтра на работу вставать…
– Я хотел позвонить, но не получилось… Я же приехал, всё хорошо…
– Хорошо тебе, а я тут жду, переживаю…
– Иди спать, я сейчас тоже лягу…
Опять этот запах, Рита сказала бы – горько-зелёный, опять кусочек сахара, от которого чай стал горьким и маслянисто-бензинное пятно в чашке дрожало и переливалось… И всё-таки такого никогда ещё не было – ни когда они с отцом в девяносто первом хотели идти на баррикады, ни когда он возвращался после концертов, ни после работы в вечернюю смену… Теперь – он боялся назвать это любовью – было ясно, что это, наконец, она…
А Рита, оставшись одна, почувствовала себя очень усталой. Не раздеваясь, прилегла на покрывало, вдруг с ужасом подумав, что, если сейчас он доберётся благополучно, то ей дано будет знать, когда с ним что-то случится… И как страшно будет его потерять и остаться, как сейчас, одной – с этим холодным светом, пронзающим жидкие выгоревшие шторы, с этим бездонным вселенским холодом неба.
Слёзы текли на тощую общажную подушку, и она не заметила, как заснула.
…Она вдохнула жёлтое тепло, и хотелось дышать ещё и ещё… Она вдыхала широко, будто согреваясь изнутри, и вдруг глаза в этом ослепляющем свете поняли – солнечный человек. Он открыл для неё свою грудь – и Рита увидела, как в его рёбрах билось настоящее солнце, бывшее одновременно его сердцем… Казалось естественным смотреть на эту пульсацию жизни, и совсем не страшно. Она то ли плыла, то ли летела в этом тепле, чувствуя, что становится горячее. Рита набрала воздуха, ещё раз вдохнула и выдохнула, уже проснувшись. Хотелось умереть, чтобы дышать этим бесконечным теплом, чтобы жить в этом сплошном мгновении невыносимого счастья, от которого закололо сердце…
Она даже не сразу вспомнила про Игоря…
Глава 4
Философия одиночества
Сессия началась как будто неожиданно, вдруг – Рита чувствовала себя как бегун на короткие дистанции, которого заставили бежать марафон. Приехала Светка, в комнате сразу стало тесно от её платьев, плойки, фена, катающихся по столу тюбиков помады… Правда, она привезла две стопки книг, так что в библиотеках можно было не сидеть. Вечерами она приставала к Рите с дурацкими