я вскоре узнал, – запись повышала шансы Полански стать подозреваемым, и, следовательно, полиция должна была сохранить ее в качестве улики.
Я надеялся, что смогу подтвердить историю Буглиози. Это была единственная новая информация, которую мне удалось раскопать. Я настолько торопился продолжить работу, что не заметил в признании Буглиози одной существенной неувязки, на осознание которой мне потребовалось целых шесть лет. Он никак не мог велеть полицейским вернуть пленку обратно на чердак. Офис окружного прокурора поручил ему заняться делом Тейт только 18 ноября 1969 года – через несколько месяцев после того, как Полански 17 августа впервые вернулся в свой дом после убийств [54].
На ранних стадиях расследования полиция могла связаться с людьми вроде Буглиози только для получения ордера на обыск. Если Винсент узнал о пленке от детективов еще в августе – и если именно он, как он утверждал, велел вернуть ее в дом, – значит, его участие в полицейском расследовании потребовалось гораздо раньше, чем он заявлял. Возможно, повод был пустяковым, а может, это было нечто, о чем, как он полагал, следовало молчать ради защиты репутации знаменитостей. Правду мы никогда не узнаем, поскольку он раз и навсегда решил скрыть это от своих читателей. И хотя тогда я не увидел эту нестыковку, в будущем мне еще не раз доведется сталкиваться с подобным. Когда я, наконец, все пойму, это полностью изменит характер наших с ним отношений.
Уродство и чистота
«Helter Skelter» начинается знаменитой фразой: «Как потом скажет один из убийц, ночь выдалась настолько тихой, что почти было слышно, как позвякивает лед в шейкерах для коктейлей в домах людей, живущих дальше по каньону». Первая половина книги, описывающая ход полицейского расследования, нагнетает ужас прямо с этого предложения. После признания Буглиози я начал искать в ней другие неувязки. Если автор исказил одну деталь дела, мог ли он изменить что-то еще? Этот вопрос будет преследовать меня на протяжении всей работы.
Департамент полиции Лос-Анджелеса создал две отдельные опергруппы: одну для расследования убийств в доме Тейт и еще одну – по делу Ла-Бьянка. Несмотря на схожесть этих случаев, полиция, как упоминалось ранее, пришла к выводу, что Ла-Бьянка стали жертвами подражателя. В конце концов, что может быть общего у обитателей роскошного дома на Сьело-драйв в Беверли-Хиллз и живущей в пригороде пары из Лос-Фелиса?
Организованное полицией дознание станет крупнейшим расследованием убийства в истории Лос-Анджелеса. Группе по делу Ла-Бьянка по большей части удавалось оставаться в тени: пресса не проявляла особого интереса к ее работе – во всяком случае, до тех пор, пока убийца Шэрон Тейт оставался на свободе. На другом конце города место преступления на Сьело-драйв, напротив, превратилось в балаган. Департамент полиции Лос-Анджелеса привлек к расследованию двадцать одного сотрудника. Над стоящим на вершине холма домом кружили вертолеты. У въездных ворот круглосуточно дежурили охранники.
Детективы,