не попадает. Сказал, пусть она у нас побудет, пока они с Викой разбираются. Опять поссорились? Спрашиваю. А он – Вика ушла, насовсем.
Ну, тут у меня сердце куда-то провалилось, с минуту второй инфаркт ждала. Развод? В сорок с лишним лет?!
Надю побыстрее отправила к Юре – она взбудораженная вся, скачет, в глаза заглядывает. У девочки нашей день рождения сегодня – пять лет. Она так в садик хотела, у нее друг там есть – Никитка. Она его периодически поколачивает, но потом волнуется и конфетами угощает. Милый такой мальчуган, приходил как-то в гости, на Надю сверкал глазами, а она размахивала платком, вроде царевна. Сережа ей обещал, что завтра в садике будет второй день рождения. Но будет ли?
Мы их вечером ждали, я ее любимый пирог собралась готовить… А тут – нате.
– Сереженька, вам надо еще попытаться, – аккуратно так ему говорю. Отвернулась специально, пока кашу накладываю, – ты хоть представляешь, что сейчас такое – развод?
Он заметался по кухне, головой о люстру стукнулся. Потом сел – всегда ему неудобно садиться, ноги девать некуда. Лицо закрыл и начал неожиданно тихо:
– Сегодня утром она сказала, что у нее другой есть. Давно. Весь год эти ее «командировки». Только не вопи и не перебивай, мне самому противно. Сколько мы ругались, ни разу не проговорилась, а тут вывалила сразу все. Помнишь, в последний год у нее мания какая-то началась на здоровье? Я все думал, откуда это взялось? Всегда и сама к врачам ходила, и у Нади все прививки есть. А потом ее переклинило. Давай повторять, что они с Надей болеют, что надо только и делать, что здоровьем заниматься… У Нади тогда бронхит затянулся, все в садике переболели, и она кашляла долго. Врач сказал, это остаточное явление и само пройдет – надо ингаляции делать, грудной сбор пить, да и ничего не придумаешь больше. А у Вики прямо сдвиг случился тогда. Ты, говорит, ребенка убиваешь… И про баню начала твердить. Все ей баня и баня, а таблетки – это зло. Я бесился, но думал, само пройдет…Может, вычитала где-то или девчонки на работе обсуждали. Двадцать первый век на носу, черт возьми! Но оно только хуже становилось. А потом ей втемяшилось, что у вас Надя заболевает, и вы ее заражаете…
Тут он откусил бутерброд, с усилием прожевал. С детства так: как понервничает, надо жевать что-нибудь. Я какао ему налила, сижу, боюсь тронуть.
– В общем, вы ее заражаете старостью.
И взглянул на меня. Несчастный, взъерошенный, а я прямо-таки отвлеклась и захохотала:
– Старостью? Ей пять лет! Как можно заразить ее старостью?!
– Это мужик ей втемяшил. Она всегда меня упрекала, что я не глава в семье. А тот, видать, за нее взялся как следует. Сказала, уйдет к нему, пока хоть какое-то здоровье осталось… А он готов их с Надей принять, – тут он кинул бутерброд обратно в тарелку и вскочил, будто его укололо что-то. Глаза мокрые, в окно уставился, как безумный. – Не могу, мам…Противно. Мне так противно, что я хочу, чтобы ее не существовало. Мы давно друг друга не любим, но это нож в сердце. Это предательство.
Я аж не знала, куда кинуться. Какой еще мужик с баней, совсем она, что ли?? И я брякнула:
– На работе