Я так по молодости не плясал, как по годам умертвия скорого! Играйте! Играйте, братья музыки! Играйте так, будто свадьба у меня, аль сын родился! – выкрикивал Вернел, кружась в диком, полном разврата и похоти танце.
Кай, наверное уже не понимающий, что происходит последние минут десять, с тупым выражением заплывшего лица звонко хлопал, ни разу не попав в бешенный ритм оголтело пьяных музыкантов. Через стул от него, где сидел отец, Селиот заметил своего сводного брата Лео – зубы непроизвольно стиснулись в белый, чуть желтоватый частокол, ладони сжались в каменные кулаки. Вот, паскуда, сив так сто тебя еще не видать. Ссора между ними вспыхнула в тот же день, когда Селиот привел Мию в отчий дом просить разрешение свадебку играть. Лео сразу же выложил всю подноготную о ее крестьянском происхождении. Отец на это никак не отреагировал, видно вспоминая, как сам блудил с кем попало и как заразился срамной болезнью от одной из портовых путан, после чего долго и больно лечился у одного мага из деревни Куштай. Однако лица браться разукрасили друг другу знатно, а все после того, как Селиот открыто высказался, что ни отец, ни Лео, матери последнего и в жизни не видели, а если и видели, то и лица не помнят. Лео сломал Селиоту нос, а тот в отместку ему восемь ребер и руку. С тех пор не виделись толком, разве что на праздниках и то по разные стороны стола, и вот опять.
– Здравствуй, брат! – шутливо отсалютовал Лео, позабыв об обидах и ссорах, конечно, столько выпил, как только не забыл, что брат перед ним стоит, а не прислуга.
– И ты здоров будь, – хмуро ответил Селиот, осмелившись сесть рядом.
Мия еле слышно поздоровалась и заняла свое место. Взор всех был устремлен на горячо отплясывающего Вернела, вспомнившего минувшую молодость. Он танцевал с двумя распутными девахами, тискал их и был таков.
– Наливайте, братцы, гостям добрым и славным, нечего им с сухими глотками сидеть да угрюмством своим людям озорным праздник портить! – выкрикивал старый граф, одной рукой сжимающий упругую ягодицу молодой, стройной девушки сив шестнадцати, другой хлещущий из огромной осиновой кружки то ли пиво, то ли водку, а может и все вместе.
Вдруг с ворот донесся окрик недремлющей стражи: «Тревога!» Музыканты в ту же секунду прекратили играть и горланить песни, люд замолк и опасливо уставился на распахнутые высокие ворота. Селиот приметил, что они сейчас похожи на пасть неизвестного и страшного существа. Меж двух воротных столбов мелькнул отдаленный белый силуэт, напоминающий длинную и кривую тварь, вылезшую из глубины древних болот. Откуда ни возьмись появилась гвардия и окружила пьяного короля, двое спрятались у столбов и принялись выжидать, сами не зная, чего. Спустя мгновение влетел во двор поднимающий темные облака пыли всадник – гвардеец, что стоял по левую от него сторону, среагировал молниеносно, ударив древком копья по ногам скачущей во всю удалю прыть лошади. Скотина, страшно взвизгнув, шлепнулась мордой в землю, сбросив скакуна со спины. Налетчика солдаты вмиг окружили и уставили хорошо заточенные жала