но и ничего другого тоже?
Мысли текли медленно, словно ускользая в тёмную пустоту. Она пыталась удержаться за них, развернуть в нужную сторону, но всё больше ощущала, как сознание проваливается в эту мягкую, обволакивающую тишину.
И перед тем, как погрузиться в сон, мелькнула мысль, которая почему—то показалась важной, но не до конца оформленной: если бы боль вернулась, захотела бы она чувствовать снова?
Глава 10
Лена проснулась рано, как всегда. В доме царила привычная тишина, густая, обволакивающая, отточенная до мелочей, как безупречно работающий механизм. Каждый её день начинался одинаково, с точностью до мгновения. Она открывала глаза, ощущала прохладный воздух на коже, слышала, как часы на стене отмеряют секундные промежутки, как тишина, прерываемая только еле заметными звуками, прокрадывается сквозь пространство. Это был порядок, в который она давно встроилась, существовала в нём без лишних движений, без лишних мыслей.
Её собственные действия были плавными, доведёнными до автоматизма. Одеяло медленно соскользнуло с её плеч, и Лена поднялась, чувствуя, как прохлада утреннего воздуха касается её кожи. Она не дрожала, не вздрагивала, даже когда босые ступни коснулись холодного паркета. Тело давно привыкло к этой обстановке, адаптировалось к безупречному распорядку, в котором не было места хаосу.
Она накинула халат, но ткань не согревала – он был лишь частью привычного утреннего ритуала. Подойдя к зеркалу, Лена задержала дыхание, на мгновение останавливаясь, но не заглядывая в отражение. Не потому, что боялась увидеть там что—то пугающее. Нет, всё было проще. Это просто не имело смысла.
Вода в ванной стекала тонкими струями, оставляя после себя прохладные капли на коже. Тёплая, но не слишком горячая, не слишком мягкая – в доме всё было выверено до мелочей. Здесь ничего не выходило за рамки ожидаемого, здесь никто не совершал необдуманных поступков. Лена провела рукой по волосам, по шее, задержавшись у линии ключиц, ощущая собственное дыхание. Оно было ровным, но едва заметная тяжесть поселилась в груди.
На кухне пахло чаем, слабый горьковатый аромат разносился по помещению, смешиваясь со свежестью утреннего воздуха, пробравшегося внутрь через едва приоткрытое окно. Лена поставила чашку на стол, проводя пальцами по гладкому ободку. Она не торопилась.
Где—то в соседней комнате, за дверью, сидел Леонид. Его присутствие ощущалось, даже когда он не говорил ни слова. Её слух давно привык к этим утренним звукам: шелест переворачиваемых страниц, едва уловимый стук пальцев по столешнице, размеренное дыхание. Он читал, думал, работал, не обращая на неё внимания, но от этого его контроль не ослабевал.
Лена давно изучила его повадки, знала, когда он раздражён, когда погружён в дела, когда сосредоточен. Но сегодня он был другим. Что—то изменилось.
Неуловимый сдвиг, который невозможно было выразить словами, но который пронизывал пространство, нарушая тщательно выверенный порядок. Леонид не выглядел