сделать либо при помощи диктатуры, либо опираясь на поддержку сильной политической партии. Первое было невозможно, второе для этих людей оказалось пока недостижимо.
Призрачная многопартийность
Сегодня в этой стране зарегистрировано около 90 партий. Костанаец Пётр Коржиков в качестве представителя Европейской сети независимых наблюдателей работал в Кыргызстане на парламентских выборах в феврале 2005 года и летом того же года два месяца проводил мониторинг хода выборной кампании на пост президента этой страны. В город Ош он специально приехал, чтобы встретиться с представителями различных партий. Однако никого, кроме коммунистов, так и не нашёл.
– Там каждый политик стремится создать свою партию, – рассказывает Коржиков, – поэтому их много, но они малочисленны и никакого политического веса не имеют. Во всяком случае, я их агитационной работы почти не видел, зато на парламентских выборах очень часто приходилось наблюдать, как голоса покупаются. Поэтому итоги голосования на них многими международными организациями не признаны.
Недавно, 14 декабря, автор этих строк слушал руководителей двух партий из Кыргызстана, когда они выступали на международной конференции «Демократическое движение в Казахстане и других постсоветских государствах». Интересно, что оба в свое время боролись за избрание президентом Курманбека Бакиева, но теперь встали по разную сторону баррикад. Роза Отунбаева, представлявшая партию «Асаба», объясняла свой переход в оппозицию тем, что Бакиев, став главой государства, не смог справиться с «номенклатурным режимом», который утвердился в марте 2005 года. При нём «вырос слой олигархов и подчинил себе власть». В итоге – цель мартовской революции, по её словам, не была достигнута. Лишь только в ноябре 2006 года, когда оппозиция вынудила президента пойти на компромисс, Парламент, приняв в считанные минуты новую редакцию Конституции, изменил форму правления с президентской на парламентскую.
Гостья из Кыргызстана подробно рассказала, как в форме Учредительного собрания ими был создан механизм «продавливания» политического решения. И хотя в некоторых казахстанских СМИ упорно придерживаются мнения, что активность этой «учредиловки» подпитывалась деньгами для бедняков, бегущих на митинги, как на постоянную работу, согласитесь, что на такой «подкормке» многолюдную политическую акцию долго не продержишь. Выходит так, что партии там наконец-то обрели нужный авторитет, и народ теперь пошёл за ними уже не по зову хрустящих денежных знаков, а по велению политических потребностей?
История учит, что иногда для усиления роли партий много времени не надо. Примером может служить рост влияния большевиков в период с февраля по октябрь 1917 года. Но там были долгие годы подполья, шлифовка собственной программы и, наконец, харизматичный лидер, способный обернуть в свою веру даже классового противника.
Бедность – взрывчатка для революции
Для южных соседей Казахстана опыт большевиков – лишь