в сторону меч, подошла к окну и, сгорая от нетерпения, прочитала записку, примотанную к голубиной лапке.
– Ирмегост, Колотар, Велет, – пробежала я взглядом список имен и сожгла письмо, ощутив разочарование, расползшееся ядом по сердцу, ведь в глубине души надеялась, что увижу среди участников и… другое имя, хотя это было невозможно, глупо и нелепо.
Я покачала головой и осушила залпом кубок вина, наполненный личной силой, которая поможет мне продержаться три боя.
Возмущенно курлыкнув, голубь улетел, выронив на каменный подоконник свернутую трубочкой записку.
«Приходи сегодня ночью в сад за башней», – жадно прожгла я взглядом письмо, написанное острыми, словно пики, магическими рунами, которые тут же исчезли.
Неужели, это Чарун?
Как он выбрался из золотой клетки?
Она же блокирует темную магическую силу…
Еще никогда с таким нетерпением я не ждала ночи, даже зачем-то переоделась в алый кафтан и украсила волосы красной лентой, что никогда прежде не делала, и, взяв с собой меч в потертых черных ножнах, выскользнула в полночь из храма, юркнув в темную и заросшую аллею.
Возле расколотого фонтана ко мне из тьмы шагнул мужчина в черном плаще, держащий в одной руке меч, а в другой – кожаную сумку.
Я хотела броситься ему на шею и задушить в объятиях, но сдержалась, и, бесшумно подойдя к нему, с укоризной произнесла:
– Чарун, негоже меня на тайное свидание приглашать. Нехорошо это. Вдруг расчувствуюсь, и завтра никого убить не смогу…
– Чарун? – вдруг насмешливо отозвался Велет и сбросил капюшон, заставив меня инстинктивно отшатнуться от него. – Пожалуй, доложу царю, что его дочь тайком встречаешься с убийцей. Вот он обрадуется.
– Тогда и о себе доложить не забудь, – сквозь зубы процедила я.
– Он знает.
– Что знает? Что ты убийца? Или огненный змей?
Велет ухмыльнулся, шагнул ко мне, пронзил колючим взглядом и произнес:
– Забудь, что правду знаешь, забудь, что меня ненавидела – это был дурной сон, ты меня настоящим не видела…
– Смешно, – мрачно отозвалась я и обнажила меч. – На меня не действует твои чары.
Вдруг земля гулко задрожала, а затем мои ноги сковала невидимая цепь.
Тяга Земная! Ее могут пробуждать только змеевичи! Вот ты и признался, Велет!
– Я принес тебе кое-что, – вдруг прошептал он, склонившись к моему уху. – Он сам не смог прийти, поэтому просил тебе передать…
Из кожаной сумки Велет достал отрубленную мужскую руку, покрытую иссиня-черными жилами.
– Не переживай. Так легко он теперь не умрет, когда я знаю, что он – твой возлюбленный, – зловеще добавил он и исчез в ночи, оставив меня пригвожденной к земле.
***
Рассветало.
Ирмегост был первым.
Царь Иридана благословил его, как родного сына, ведь этот рослый, крепкий и сильный воин стал сиротой в юном возрасте, ожесточив сердце боями и покрыв тело шрамами.
И хоть он был красив и полон сил, от него разило холодом, как от покойника.
Так