строить мужчине глазки, когда нос распухший и из него льется?
Тут никакое очарование не поможет.
Так что…
Честно говоря, Светлолика и сама не поняла, как оказалась по ту сторону ограды. Сперва-то она дом осмотрела, даром, что сестрица родная этому любопытству не радая была, только шипела, что Лика вовсе невоспитанная. А барон лишь посмеивался.
Маменька вздыхала.
Теперь-то её больше ведьма беспокоила, которая родиться должна была. И с того к маменьке в гости иные ведьмы зачастили, все садились, разговоры разговаривали. Лика пыталась подслушать, исключительно из любопытства, а не вышло.
В общем, за домом она осмотрела сад, который был красивым, но до тоски правильным. Ну а там…
…за оградою было интересно.
Лика скоренько сообразила, как выходить тихо, мамку не тревожа. Небось, пока сопли, та про Лику и женихов не вспомнит. А сестрица сама занята, хотя и не понять, чем.
Вот и…
…в тот раз она тоже собралась. Платье свое взяла, из старых, рассудивши, что если и попортится, то не так жалко, как те, которые от сестрицы достались.
Волосы заплела, лентою перевязала.
Поршни напялила старые, растоптанные.
Только и оставалось, что из дому тишком выскользнуть. Да там-то, во дворе, и все не так пошло.
– Я с тобой, – сказала Лилечка, которая сидела под старым кустом, тем, что аккурат при калиточке и поднялся, эту калиточку малую от глаз любопытных укрывая.
– Нет.
Лика-то, может, не ученая, кроме как грамоте, но и не дурная вовсе.
– Да, – Лилечка губу выпятила и глазами захлопала, готовая разрыдаться. Правда, Лика ей не поверила, потому как сама так умела.
– Тебе нельзя, – сказала она, под куст забираясь. И в нем, разлапистом, огромном, обнаружилось тихое местечко, куда и старое покрывало принесли, и корзинку. В корзинке сидела Фиалка, которая встретила Лику тихим мявом.
– А тебе можно?
– Мне тоже нельзя. Маменька, если узнает, выдерет…
– Меня не выдерет.
– Меня за двоих тогда.
Лилечка вздохнула и призналась:
– Скучно.
А Лика с нею согласилась. Не того она от столицы ждала, чтоб её в какой-то светелке посадили да сунули в руки пяльцы злосчастные с шитьем. Шить она с малых лет не любила. А тут…
– Маменька решила прием устроить, раз мы вернулись…
Лика кивнула.
Что-то она этакое слышала.
– А папеньку к государю-батюшке призвали, когда возвернется, так и не ясно…
Второй вздох был тяжелее первого.
– Маменька решила, что мне надобно на балу быть, чтоб представить и все такое… платьев шьет. На кой мне столько?
Она погладила Фиалку и, уставившись на Лику прозрачными глазами, попросила:
– Возьми меня с собой! Пригожусь.
Вот если бы требовать стала, грозится выдать или еще чего, Лика в жизни не уступила бы. А тут… тут она только кивнула и сказала:
– Недалеко пойдем. До ярмароки и назад.
Лилечка поспешно закивала.
– И