об исповеди без ее на то согласия, так он еще за сделанное ею в горячке раскаяние должен был отпустить ей все грехи.
В чистосердечии Фрисиного покаяния отец Гало глубоко сомневался, но иного выбора у него не было, и желал он только одного – чтобы она как можно скорее покинула город.
Пятью днями позже Фрисия сообщила ему о своей готовности уступить виллу благотворительному обществу, добавив, что у нее имеется подписанная супругом доверенность действовать от его имени, что, она надеется, этот поступок ей зачтется и что на церемонию открытия пригласят самых высокопоставленных лиц провинции и столицы.
Глава 8
– Сколько она тебе предложила? – изумлялась донья Ана. – Мне на ум приходит лишь одно объяснение подобному поведению: сделать все возможное, лишь бы ты согласился.
Доктор Хустино покачал головой.
– Им нужен опытный врач. И ни для кого не секрет, что эта асьенда, несмотря на политическую нестабильность, по-прежнему приносит огромную прибыль.
– Но, Хустино, любимый, ты же никогда не работал с тропическими заболеваниями. Они могли бы нанять местного врача.
– Возможно, не нашли никого, кто был бы готов на них работать. Не забывай, моя дорогая, что это кубинская интеллигенция стремится вытеснить нас оттуда.
– Но почему?
– Чувствуют себя ущемленными со стороны богатых испанцев, владеющих сахарными плантациями. К тому же на Кубе сложились непростые межрасовые отношения. Рабство уже отменили, а свобода еще не устоялась. Да и никогда полная свобода не будет подлинной для тех, кто родился в неволе. Многие остаются со своими прежними хозяевами в обмен на заработную плату или клочок земли, которую они могут возделывать. И лишь самые отважные решаются присоединиться к беглым чернокожим рабам, скрывающимся в укрепленных поселениях, и сражаться против испанцев.
– Все это ужасно. И вызывает немалые опасения.
– Сначала предложение Фрисии показалось мне безрассудным… – с задумчивым видом признался доктор Хустино.
– А теперь что? Ты же сам только что сказал, что нам там не рады. С какой стороны ни взгляни – предложение Фрисии безрассудно. Они убивают наших солдат мачете!
Хустино был в курсе происходивших в карибской провинции событий благодаря газетам и десяткам эмигрантов, возвращавшихся на родину после долгих десятилетий, проведенных на Кубе. Вот уже полвека остров сотрясали восстания против испанского владычества: иногда – без чьей-либо помощи, а иногда – с участием североамериканских добровольцев и флибустьеров[7]. Но, так или иначе, ни одно из восстаний успеха не возымело. За коротким незначительным вооруженным выступлением, случившимся в середине века, последовало затишье, продлившееся семнадцать лет. До Крика Яры 1868 года, ознаменовавшего собой начало Десятилетней войны. Родившиеся на Кубе потомки испанцев, представлявших собой белокожую креольскую буржуазию, стремившуюся