же нам с ними справиться?» Вера искала хоть палку – какое-никакое, но оружие, – но, как назло, палок рядом не проплывало. Она осмотрела лодку, хотела спрятать коробку, но она была такая большая, что ее отовсюду было видно. – Придется держать в руках, – она крепче прижала к груди свое сокровище. – Никому не отдам! – бурчала себе под нос Вера, с презрением косясь на браконьеров.
– Что вы хотите? Стихия вышла из-под контроля, люди не понимают, что творят. Может, потом они и будут раскаиваться, но не сейчас, – Амур с печалью наблюдал за чужаками – те уже бойко запрыгивали в лодки, тут же торопливо хватаясь за весла.
Минуты через три две лодки с браконьерами – одна слева, другая справа – уже сдавливали внешние края бортов их суденышка, еще чуть-чуть – и оно развалится. В сосновом бору громко кричали взволнованные птицы. Над рекой заклубился алый туман. Чертово Логово ожило – оно наполнялось бегущими к берегу серыми туманными тенями, похожими на людей. Они зашли по пояс в воду, заполонив собой весь берег. И вдруг внезапно остановились, будто их кто-то не пускал, – раскачиваясь из стороны в сторону, они с ненавистью ревели:
– Убить их!
– Убить!
– Они потревожили наш покой…
– Они заслуживают наказание и смерть!
– Призвать их к ответу!
– Спокойно, детки! Лишних телодвижений не делаем! Отдаем коробку и тигра, и… мы не видели вас – вы не видели нас, – услышала Вера глухой бас со стороны правого борта. Она повернулась на этот голос, противный и отталкивающий, – в лодке сидел широкоплечий, толстый человек с темной бородой и рыбьими глазами, в два раза крупнее дяди Вити.
«Он что, душевнобольной?..» – только подумала Вера, как Шурка дернул ее за руку и спрятал за свою спину; она с трудом переставляла ноги, непослушными руками прижимая к себе коробку.
– Никого и ничего вы не получите! Лучше плывите с миром, если, конечно, не хотите неприятностей, но если хотите, я похлопочу! Тюремный срок вам будет обеспечен, – Шурка говорил твердо и размеренно, с презрением, будто перед ним сидело четыре навозных жука, которых он собирался размазать по асфальту.
– Кто это у нас такой смелый? Дайте на него посмотреть! Ты нас тюрьмой пугаешь? – раздался насмешливый грубый голос слева. Из-за здоровяка неповоротливо вылез второй здоровяк, еще более противный – в панаме с широкими полями и бордовым румянцем во всю щеку. – Пацан, ты что, с дуба рухнул? Или страх потерял? – бандит схватился за борт их лодки, потянул его к себе – взгляд его вызывал ужас; Вера заметила на правой руке блеск золота на крупном циферблате.
Борта лодки трещали.
«Мы сейчас утонем…» – пронеслось в голове у Веры; она вслушивалась в протяжный заунывный скрип, в безумный рев, несущийся над рекой, – он заражал тревогой и отчаяньем, будто надвигалась смертоносная лавина. Каждую секунду Вера ожидала беды, да и Шурка мог в любой момент выкинуть что угодно.
– Я Александр Солдатов – сын мэра. Если с наших голов упадет хоть один волос, мой отец вас отыщет и вы за