первого советника, который скромно стоял за его креслом. Кавендиш тут же сделал шаг вперед и что-то шепнул на ухо моему отцу.
– А! Вы – посланник из Норсдейла! – просиял отец. – Так бы и сказали!
– В ваших краях Баллиштейн называют Норсдейлом, – сдержанно подтвердил сэр Эдейл.
Его конь беспокоился, перебирая копытами и закусывая удила, но рыцарь удерживал его около нашей ложи и упорно смотрел куда-то в небо.
– Если вы предоставите верительные грамоты и подтвердите просьбу короля, я не имею ничего против этого брака, – важно сказал отец. – Тем более, если это желание победителя. Но такие вопросы не решаются на ходу. Прошу вас быть моим гостем. И сегодня вечером, после праздничного пира, мы обсудим предложение милорда Сомареца.
– Норсдейл!.. – почти прошипела Ольрун, глядя на мать, как будто она была виновата в том, что король захотел именно меня.
Леди Готшем сидела с каменным лицом, но я чувствовала, что в эту минуту она очень жалела, что не сплавила меня в монастырь месяц назад.
Даже я – не изучавшая геральдику и историю королевств, знала о Норсдейле. Земли нашего короля Альфреда граничили с Норсдейлом на севере, и тамошний король приходился его величеству Альфреду то ли троюродным дядей, то ли пятиюродным братом. Они воспитывались вместе, и долгое время король Норсдейла жил в замке Альфреда и был его верным другом и соратником. Говорили, что у них там, на севере, драгоценные камни валялись под ногами, как простые булыжники, а золотым песком посыпали дорожки в саду.
И вот этот король затребовал меня в жены?..
Я испытующе посмотрела на сэра Эдейла, но тот уже благодарил отца за честь и обещал к вечеру приехать в Санлис со всей миссией. Он развернул коня и погнал его к выходу с ристалища, а зрители бросали под копыта цветы. Дамы щедро бросали и рукава вместе с цветами, но рыцарь не поймал ни одного.
Не успел победитель покинуть ристалище, как Ольрун громко зашептала матери:
– С чего это король захотел Кирию?!
Леди Готшем не ответила и опустила ресницы, сидя очень прямо, разглаживая платье на коленях.
– Папа! – чуть не плача воззвала к отцу Ольрун, не дождавшись ответа от матери. – Почему Кирия?!
Но тот пожал плечами, улыбаясь:
– Откуда же я знаю? – весело сказал он и прищелкнул пальцами, приказывая, чтобы ему подали вина. – Породниться с Норсдейлом, это великолепно! Такими предложениями не разбрасываются.
– Наверное, король просто не знал, что Кирия – незаконнорожденная! – Ольрун говорила достаточно громко, чтобы ее могли услышать придворные, находившиеся в ложе, и леди Готшем положила дочери руку на плечо, призывая успокоиться.
Но Ольрун сбросила ее руку, голос у нее зазвенел, как от слез:
– Он просто не знает, – повторяла она на разные лады. – Просто не знает! Он думает, что она – законная и старшая! Папа, вы обязаны сказать, что законная и старшая – я!
– Поговорим об этом после, – было видно, что отцу не хочется ссоры, а она явно