сейчас не сыщешь… – Магон вновь обратился к Баалатону: – А вот ты что-то неважно выглядишь, купец, – пальцем указал на веко. – Неужто в тебе проснулся юношеский азарт и ты решил сэкономить на хороших девочках?
– Говори, зачем пришел. – Баалатон совершенно не желал поддерживать какую бы то ни было беседу. Раньше думал, что в жизни не обратится за кредитом, тем более – к такому расчетливому мерзавцу, но что оставалось делать? Ведь казалось, до мечты шаг, еще чуть-чуть, и счастье фениксом запорхает в руках – тогда ни о каких долгах думать и не придется. И вот нежданно-негаданно, на пороге триумфа – все рухнуло, рухнуло, рухнуло!
– Будто сам не догадываешься? Впрочем, погоди, сейчас напомню, – Магон чуть присвистнул и махнул рукой.
В зелейную лавку вошел человек, до этого ждавший на улице. Римлянина в нем Баалатон распознал с первого взгляда – слишком грубый для здешних мест, слишком бледный, лишенный азарта в глазах, но закаленный сталью сражений. Баалатон вздрогнул – зачем он здесь? Какой карфагенянин вытерпит римлянина на своей земле? Разве что ради выгодной сделки, да вот только римлянин дельца не напоминал даже отдаленно.
– Знаешь, я тут пересчитывал свои деньги, вел учет должникам, – продолжил Магон, улыбаясь, – и обнаружил, что ты, купец, – второй в списке на выплаты. Прости уж, что не первый, так вышло. Чудесный тут домик, не правда ли? И чудесный прилавок у тебя на рынке, почти у самого центра – ты же не забыл, на чьи деньги покупал его? Помнится, ты говорил, что отдашь все если не раньше срока, то день в день, только вот… либо у тебя проблема с обещаниями, либо у меня – с чувством времени. В последнем очень сомневаюсь. Купец, этот римлянин сказал, что готов побыть моим добрым другом и помощником – если ты понимаешь, о чем я. И, думаю, ты более чем понимаешь, что лучше не злить ни его, ни меня. Я даю тебе день, купец, – день, чтобы вернуть всю сумму.
Ростовщик Магон цокнул языком – еще одна мерзкая привычка, от которой Баалатона бросало в дрожь.
– Ты, говорят, побывал в стране Медных Барабанов и привез оттуда какую-то диковинку. Уверен, золотой песок прихватить тоже не поскупился – так что я точно знаю: тебе нужно было лишь напомнить про долг. А остальное у тебя и так получится. Скажи мне, я прав? Так ведь?
Баалатон сглотнул – Эшмун, и что теперь делать?! Прохрипел:
– Так.
– Ну и славно. – Магон вновь цокнул языком, похлопал Баалатона по плечу. – День, помнишь? А мы с моим римским другом просто присмотрим за тобой.
И Магон ушел. Прежде чем последовать за ним, молчаливый римлянин, все это время почему-то смотревший в пол, взглянул на Баалатона – так пристально, будто они знакомы; взглянул, сверкнув глазом, над которым поверх шрама вилась черная татуировка – дракон.
Баалатон не находил слов. Сначала смотрел в одну точку, потом закрутил головой по сторонам. Остановил взгляд на Фиве. Та, опережая его вопрос, пожала плечами и сказала:
– Найди ее.
– Что?
– Ты все прекрасно понял, Баалатон. Найди