за это. Зато потом, став сотрудником музея, Семенов дал себе слово загладить эту свою вину.
Он облазил все новгородские колокольни, составив подробнейшую картотеку еще сохранившихся колоколов, а потом подписал обращение к самому председателю Совета народных комиссаров Рыкову с просьбой сохранить эти реликвии, несущие ценнейшие сведения о нашем историческом прошлом. Это было рискованно. Только что отгремело новгородское «музейное дело», и у Семенова были все шансы отправиться на Соловки вслед за своими коллегами.
К счастью, тогда все обошлось.
Но теперь многострадальные колокола снова оказались на краю гибели. Александр Николаевич с тревогой наблюдал за тем, как их встаскивали на баржу по наскоро сколоченному плотниками пандусу. Сюда же перенесли ящики с музейными экспонатами, картины и иконы больших размеров, а сверху уложили Корсунские и Магдебургские врата Софийского собора. Тяжело груженную баржу подцепил пароход «Механизатор», на палубе которого стоял молоденький капитан, почти мальчишка. Но держался он уверенно, команды подавал громким голосом.
Два больших колокола подтащили ко второй барже, один уже погрузили, другой лежал на ее краю. «Праздничный» колокол подкатили к воде, готовясь втаскивать его лебедками, установленными на соседней барже. Наблюдая за тем, как умело и сноровисто действуют рабочие, Семенов внутренне успокоился. Но оказалось, что самое страшное еще впереди.
Сначала послышался отдаленный гул моторов. Потом в потемневшем небе показалась огромная эскадрилья немецких бомбардировщиков с черными крестами на крыльях. Запоздало захлопали наши зенитки, заревела сирена воздушной тревоги. «Юнкерсы» выстроились каруселью, заходя на бомбометание. Послышался пронзительный свист падающих бомб, и Волхов словно вскипел. Высоко взметнулись и с шумом обрушились водяные столбы, поплыли щепки от разбитых барж и оглушенная рыба.
Рабочие спешно попрятались в заранее выкопанные щели. Семенов забрался в темное чрево огромного колокола, слыша, как стучат по нему комья земли и звонко бьют осколки. Из своего укрытия он наблюдал, как пароходик быстро улепетывает вниз по Волхову, таща за собой низко осевшую баржу.
Когда, отбомбившись, самолеты улетели, бледный от пережитого волнения Семенов выбрался наружу. Увиденное потрясло его. Бомбы попали в средний пролет Великого моста, и он просел до самой воды. Еще одна бомба угодила в ту баржу, которая стояла под погрузкой. Один из колоколов затонул полностью, второй скатился вниз, и из воды торчал только его край.
Это была катастрофа. Об эвакуации больших колоколов теперь нечего было и думать, и Тейс предложил спрятать их здесь же на берегу. Времени на размышления не было. Получив согласие Семенова, Тейс прыгнул в еще качавшуюся на волнах лодку и, налегая на весла, переплыл на Торговую сторону. Рысью добежал до здания горсовета и, не обращая внимания на протесты секретарши, ворвался в кабинет председателя.
Михаил Васильевич Юдин не сразу понял, что