вызванным в императорский суд, поскольку на него подал жалобу его старый враг из Труц-Дракена – барон Генрих – племянник старого барона Фридриха, который был убит, стоя на коленях в пыли на дороге позади гор Кайзера.
Никто в Дракенхаузене не умел читать, кроме мастера Рудольфа, управителя, который был подслеповат, и маленького Отто. Итак, мальчик читал своему отцу вызов, а мрачный барон сидел молча, подперев подбородок сжатым кулаком, его брови были сдвинуты, он хмурился, глядя на бледное лицо сына, сидевшего за грубым дубовым столом с разложенным перед ним большим пергаментом.
Должен ли он ответить на вызов или пренебречь им, как поступил бы при прежних императорах? Барон Конрад не знал, что делать; гордость говорила одно, а политика – другое. Император был человеком с железной волей, и барон Конрад знал, что случалось с теми, кто отказывался подчиняться его приказам. Поэтому он, в конце концов, решил, что отправится ко двору в сопровождении достойного эскорта.
Взяв с собой почти сотню вооруженных людей, барон Конрад направился ко двору по императорскому вызову. В замке осталось лишь восемь воинов охранять огромную каменную крепость и маленького простодушного мальчика.
Это была роковая ошибка.
Прошло три дня с тех пор, как барон покинул замок, и вот наступила третья ночь. Луна висела в середине неба, белая, полная, потому что едва перевалило за полночь.
Высокие обрывистые берега каменистой дороги отбрасывали густую черную тень в овраг внизу, и по этой извилистой чернильной линии, пересекавшей белые, залитые лунным светом скалы, группа примерно из тридцати человек медленно и незаметно подкрадывалась все ближе и ближе к замку Дракенхаузен. Во главе их шел высокий, стройный рыцарь, облаченный в легкую кольчугу, его голова была защищена только стальным шлемом, или бацинетом.
Они ползли вдоль тени, тишина лишь изредка нарушалась слабым звоном доспехов, ибо большинство из тех, кто следовал за вооруженным рыцарем, носили кожаные куртки; только у одного-двух были стальные нагрудные пластины.
Так, наконец, они добрались до рва, зиявшего под дорогой, и там остановились, потому что достигли того места, к которому направлялись. Это был барон Генрих из Труц-Дракена, который в ночной тишине явился в Драконов Дом, и его визит не предвещал ничего хорошего тем, кто находился внутри.
Барон Конрад не знал, что делать
Барон и двое-трое его людей разговаривали вполголоса, время от времени поглядывая на отвесную стену, поднимающуюся над ними.
– Вон то место, господин барон, – сказал один из тех, кто стоял рядом с ним. – Я рассматривал каждый фут стены по ночам всю прошлую неделю. Если мы не войдем таким образом, мы вообще не войдем. Острый глаз, верная цель и смелый человек – вот все, что нам нужно, и дело будет сделано.
И все снова посмотрели вверх на серую стену, высившуюся в тихом ночном воздухе.
Высоко вверху прилепился к внешней стене и чернел на фоне бледного неба деревянный бартизан, или сторожевая башня. Из стены выступали