пойду, господин барон, – сказал он.
– Хорошо, – сказал Генрих, – пятьдесят марок твои. А теперь слушай, если ты никого не найдешь на сторожевой башне, свистни вот так. Если сторож будет на своем посту, прежде чем подашь сигнал, обеспечь нам безопасность. Когда все будет готово, остальные последуют за тобой. А теперь иди, и удачи тебе.
Молодой человек поплевал на руки и, схватившись за веревки, начал медленно и осторожно подниматься по шаткой, дрожащей лестнице. Те, кто был внизу, держали ее изо всех сил, но, несмотря на это, парень раскачивался взад и вперед, из стороны в сторону, неуклонно поднимаясь вверх. Один раз он остановился по дороге, и те, кто был внизу, видели, как он крепко вцепился в лестницу, как будто у него закружилась голова, но опять начал подниматься, подниматься, и подниматься, словно большой черный паук. Вскоре он вылез из лежащей внизу черной тени на белый лунный свет, и его тень следовала за ним шаг за шагом вверх по серой стене. Наконец он добрался до выступающей балки и там, крепко вцепившись в нее, снова остановился. В следующее мгновение он уже сидел верхом на балке, подобравшись к окну бартизана. Медленно приподнявшись на узкой опоре, он осторожно заглянул внутрь. Наблюдавшие за ним снизу видели, как он плавно отвел руку в сторону, а затем зажал что-то зубами. Это был кинжал. Протянув руку, он ухватился за подоконник и, бесшумно подтянувшись, запрыгнул на него. В следующее мгновение он исчез внутри. Последовало несколько секунд тишины, затем раздался резкий захлебывающийся вскрик. Последовала еще одна пауза, затем сверху раздался тихий короткий свист.
– Кто пойдет следующим? – спросил барон.
Вперед выступил Ганс Шмидт. За ним по шаткой лестнице последовал еще один, затем еще, и еще. Последним поднялся сам барон Генрих, и только веревочная лестница осталась качаться на ветру.
В ту ночь Черный Карл распивал в кладовой кувшин желтого вина со своим старым приятелем, мастером Рудольфом, управителем; они, болтая и сплетничая, засиделись, в то время как остальная часть замка погрузилась в сон. Затем, возможно, слегка нетвердой походкой, Черный Карл отправился домой, в Башню Мельхиора.
Медленно приподнявшись на узкой опоре, он осторожно заглянул внутрь
Он постоял некоторое время в дверном проеме, глядя в бледное небо над собой, на большую, яркую, круглую луну, которая висела, как пузырь, над острыми вершинами крыш, черными, как чернила, на фоне неба. Но вдруг он отскочил от дверной рамы, к которой прислонялся, и, склонив голову набок, замер, затаив дыхание, потому что услышал сдавленный крик со сторожевой башни. Он стоял напряженно, неподвижно, прислушиваясь, но все было тихо, если не считать монотонного капанья воды в одном из закоулков двора и далекого журчания реки. «Наверное, я ошибся», – пробормотал себе под нос Черный Карл.
Но в следующее мгновение тишину снова нарушил слабый пронзительный свист. Что это означало?
За тяжелой дубовой дверью башни находился арбалет Черного Карла, переносной ворот, с помощью которого