хорошо, когда в пять…
– А после обеда я книгу читала… Французскую – Руссо. Очень поучительная. А вы какие стихи больше любите…
– Да я… так…
– А я – Сумарокова, Тредиаковского… Вот, про грозу:
С одной страны гром,
С другой страны гром,
Смутно в возду́хе!
Ужасно в ухе!
Набегли тучи
Воду несучи,
Небо закрыли,
В страх помутили! —
с выражением продекламировала девушка.
– Очень хорошо! – прогнав с лица улыбку, похвалил Антон. – Очень!
Искоса глянув на собеседника, Варенька чуть помолчала и вдруг спросила:
– А Катенька ваша где… сестрица? Что-то она к чаю не вышла…
Катенька, сестрица… А, Катенька! Так матушка ж ее…
– По правде сказать, в немилости Катенька, – не стал юлить молодой человек. – Матушка, видите ли, ее замуж хочет выдать… За графа Верского.
– За Верского? – барышня ахнула. – За этого старика?
– Зато богат-с!
– Ну, это да… Так и вы ж не из бедных! Ой… извините… – девушка снова покраснела.
– Так вот, Катерина отказывается… А характер у нее, как у маменьки… сами знаете.
– Да уж, знаю… Ох, Катя, Катя…
– Только – тсс! – приложив палец к губам, Антон округлил глаза. – Это я по секрету! Только вам…
– Я понимаю… – девушка быстро покивала и вдруг жеманно закатила глазки. – Катя ваша – красавица… Не то что я…
– А вы весьма недурны! – беспрекословным тоном промолвил молодой барин. – Наговариваете вы на себя… Варвара Ивановна.
– Ах, Антон Федорович, что вы, что вы…
– А можно я вас Варенькой звать буду? А вы меня – просто Антоном.
– Ах… – девушка вдруг настороженно отпрянула… и вдруг улыбнулась. – А знаете, я раньше думала, вы как-то меня избегаете. Нет, правда-правда! А вот сейчас… сейчас мне как-то совсем иначе думается… Жаль, что Катя-то…
– Ничего, – улыбнулся юноша. – Уж как-нибудь они с матушкой помирятся…
Пожалуй, уже настало время начать узнавать о Вере – момент для того уж был очень удобный.
Хитро улыбаясь, Антон начал издалека:
– Варенька, а вы циркус когда-нибудь видели? Ну, там, где акробаты, жонглеры?
– Так в июле ж, на ярмарке! – всплеснула руками барышня. И этак миленько округлила глаза. – Там и акробаты, и жонглеры… Даже канатоходец был! Да вы что же, не помните? А-а-а… вы ж тогда в своем полку были… Ну да!
Молодой человек молча кивнул. Как и все дворянские недоросли, он с детства был приписан к одному из гвардейских легкоконных полков, квартировавших в Санкт-Петербурге, и уже дослужился до подпоручика. Хотя, по «Указу о вольностях дворянства», мог бы и вообще не служить, тем более – единственный сын… Однако воинская служба молодому барину нравилась – и других посмотреть, и себя показать! Шпагой, саблей да палашом управлялся он весьма недурно, да и трусом никогда не был.
– А