у Нейгауза все, что тот мог ему дать».
Вряд ли в истории педагогики музыкального исполнительства можно найти еще пример, когда педагог не формирует, не пестует бережно эстрадную уверенность у своего ученика, а напротив, уничтожает уже имеющуюся! Эту уверенность формировали Я. И. Ткач, Б. М. Рейнгбальд, родители Гилельса, П. П. Коган, А. М. Сигал – все, кто принимал участие в его судьбе, и прежде всего, конечно, сам Гилельс. Причем трудов подобное стоит, как правило, едва ли не больших, чем все остальное.
Слава Богу, Нейгаузу данное педагогическое действие явно не удалось: эстрадная уверенность Гилельса осталась при нем. Хентовой надо было все-таки хотя бы написать не «развенчал», а «развенчивал»; если бы «развенчал» – то ей не пришлось бы в 1950-е гг. брать у Гилельса интервью для книги, потому что это был бы малоизвестный пианист, и не сделала бы она на монографии о нем себе имя, и не читал бы никто ее дальнейших шедевров о Вэне Клайберне, Маргерит Лонг, Оборине, Федоровой, Ростроповиче, Рихтере и, наконец, Шостаковиче…
Насчет едкости и остроумия Нейгауза сомневаться не приходится. Но вот с помощью всего этого – «уничтожать» Гилельса? За что? Зачем? И в чем заключались «все недостатки»: только в одесском происхождении ученика?
По поводу дальнейшего перечисления «недостатков» Гилельса лучше, чем Г. Б. Гордон, не сказать: «Не оставим без внимания гилельсовскую примитивную технику, грубоватый звук и преувеличенные оттенки. Прошу читателя обнаружить все это в ранних, первых гилельсовских записях… Это у Гилельса примитивная техника? Узнав такое, можно впасть в глубокую депрессию». И далее – о звуке, который у Гилельса не был грубым никогда, что впоследствии отмечал сам Нейгауз; что же касается «преувеличенных оттенков», то это явное непонимание нового стиля Гилельса, свойственного иному времени с его тысячными залами и не стыкующегося с нейгаузовскими представлениями, сформированными преимущественно романтическим пианизмом ХIХ столетия.
Все это еще и происходило при посторонних. «Не считаясь с самолюбием»…
Из приведенной цитаты19 следует, что Г. Г. Нейгауз поставил задачу понизить самооценку Гилельса. Такая задача в принципе может быть целесообразной, причем как раз в ситуации, когда ученик до того добился громкого успеха, и имеется опасность того, что он зазнается и перестанет работать над собой.
Но только данная задача – снижение самооценки ученика – может быть поставлена только тогда, когда самооценка ученика завышена, причем явно; если этот ученик грешит самодовольством и откровенно перестает заниматься. По отношению к ученикам со средней самооценкой это уже недопустимо; применительно к ученикам скромным, с заниженной самооценкой, такое «лекарство» равнозначно яду!
Все наблюдения над Гилельсом – начиная с внешних проявлений его застенчивости, немногословия, желания