проводил их взглядом, озадаченно потер шею и задумчиво заметил:
– Все-таки, Петя, женщины – существа совсем другой породы. Нам их не понять…
Глава 4
…Наступил ноябрь. Я освоился и окреп настолько, что уже мог находиться на улице достаточно долго, исключая самое светлое время суток. Учитель был доволен, адаптация шла хорошо, несколько быстрее, чем обычно, но не настолько, чтобы начать волноваться. Служба тоже продвигалась успешно. Пока я лежал в госпитале, полковник перевел меня в другой полк (вампирский), непосредственно под свое начало. Теперь я для всех исполнял обязанности его личного адъютанта. Кроме этого я иногда ходил в разведку с Кошкой и другими ночными охотниками. В этих вылазках приобретался неоценимый опыт и знания. Временами я сталкивался с солдатами, которых Кошка готовил лично. Он, кстати, совершенно не боялся передавать свой опыт людям. И среди тех, кого он обучал, почти не было потерь. Тем временем рейды ночных охотников становились жизненно необходимы для города.
Снабжение Севастополя было поставлено из рук вон плохо. Еда, медикаменты, оружие почти не поступали, и это притом, что с Северной стороны подъезд был практически свободен. Армию кормили местные жители и разведчики, которые тащили из лагеря врага воистину все, что плохо лежало, а Кошка опережал в этом абсолютно всех.
Он ходил в разведку без оружия, если не считать таковым захалявный нож, как его называл сам матрос. Назывался он так потому, что прятался в «халяву» – голенище по-нашему. Как и положено хозяйственной малороссийской душе, Петр Маркович зарабатывал на всем, на чем только мог. А самым дорогим были, конечно, пледы, сигары и коньяк. Посмотреть на возвращающегося из очередной вылазки Кошку сбегались все. Трудно было поверить, что этот хрупкий человек мог нести на себе столько хлама, но хлама абсолютно необходимого для армии: штуцера – три-четыре штуки, в зависимости от удачи, сумки с патронами, инструменты (любые, какие попались под руку), лекарства. Пленные, если он брал таковых, использовались им как носильщики. Все добытое снаряжение и оружие он честно сдавал интендантам, пленных передавал в штаб, добытым табаком и едой щедро делился с соседями по окопу и жутко обдирал господ офицеров, продавая им предметы роскоши. Капитан Федоров от души забавлялся фокусами ученика и, по-моему, иногда сам поощрял его.
Кроме всего Петр Маркович выделялся полным презрением к опасности и великолепной смекалкой. Примечательна в этом свете была история с лошадью.
В один прекрасный день Кошка, выйдя на позиции, обнаружил на нейтральной земле невесть каким образом попавшую туда лошадь.
– Ты дывы, яка гарна коняка! – восхитился он.
Тем временем французы уже попытались подманить ее, но вылезать из окопа и подставлять себя под пулю они, естественно, не стали. Лошадь же продолжала спокойно пастись, не обращая на них никакого внимания. Подозреваю, что она просто не понимала по-французски. Но Кошка, увидав такое дело, рассвирепел.
– Хлопци, пальныть мени у слид разив пъять, хай