которые ввел Пирогов, проходили блестяще и позволяли возвращать в строй до девяноста процентов бойцов. Кроме этого Николай Иванович умудрился снабдить каждого солдата перевязочными средствами. Как он сумел этого добиться – не знаю, но факт был налицо. К тому же он организовал санитарные транспорты, которые собирали и перевозили раненых, а также развозили по окопам пакеты для перевязок. Люди сперва не понимали, зачем это надо, но быстро уяснили, что такой набор гораздо удобней, чем рвать на бинты собственную рубашку. Также был организован целый корпус сестер милосердия, которые не покладая рук трудились в госпиталях и на фронте.
Иосиф Дитрихович недавно жаловался полковнику, что Даша почти не спит. Теперь она проявляла в помощи раненым и Пирогову особое усердие, хотя выходить днем ей было еще нельзя.
…Вчера в Севастополь прибыла новая партия оружия. Все несказанно обрадовались, но радость была недолгой: ружья оказались никуда не годными. Это было немыслимое старье, у которого, кроме всего прочего, отсутствовал боек.
Полковник, увидев такое дело, рассвирепел. С его губ сорвалась жуткая нецензурная брань, и в голову интенданта полетело сломанное пополам ружье. Интендант насилу увернулся и, прыгнув в окоп, откуда-то снизу закричал:
– Это не я-с! Господин полковник! Мне что присылают, то-с я и везу! Это поставки-с господина Шлимана[14]!
Полковник взбесился еще больше. Он как тигр прыгнул в окоп и за шиворот выволок оттуда съежившегося интенданта.
– Чтобы я фамилию этого поганого археолога-самоучки больше не слышал! А вы, если еще раз примете от него хоть какой-то груз, пойдете брать французские позиции – в одиночку и с этими ружьями!
– Да как я могу! Это ведь ставка присылает! – прохрипел полузадушенный интендант.
Полковник нехотя разжал руку, его жертва осела на землю, хватая воздух ртом, как рыба, только что вытащенная из воды.
– Черт-те что! – в сердцах буркнул полковник, уже не обращая внимания на интенданта. – Сволочи! Раздают возами награды, а о том, что людям есть нечего и воевать нечем, никто не думает! Надо срочно в Петербург ехать, если только сам царь-батюшка к этому руку не приложил! Вот уж дал бог государя!
– Как – государь? – изумился я.
– А вот так! И он взятки берет! Все зависит от того, кто дает… и сколько. Мало у России было государей, кто хоть клочок земли русской не продал. Причем умудряются стратегически важные земли продавать, которые жизненно необходимы. Сначала продают, потом солдаты наши их обратно отбирают. Ладно, надо идти к Магистру, дело-то ведь нешуточное.
Тотлебен внимательно выслушал доклад и спросил:
– А чего вы, батенька мой, ожидали? Крым у большинства царей наших как кость поперек горла. Только Петр да Екатерина понимали важность места сего. Все же остальные в нем только обузу видят. Не волнуйтесь, я сегодня же отправлю письмо на высочайшее имя. Ну, и еще кое-кому. Мне есть что им написать. Но на положительный результат не надейтесь. Кто надо за эти чудеса