что он больше на нее не смотрит.
– Я – Ерик, – не отставал назойливый кнест. – Вы, наверное, не помните меня? Я прибыл недавно, и вы были с госпожой Ириллин, когда она раздавала нам похлебку.
Ну да, те жалкие потуги быть полезной хоть в чем-то. Ворона быстро и умело пресекла их, и с тех пор Кайлин не повторяла попыток. Может, стоило бы? Может, Рогар разлюбил ее, потому что она – самое бесполезное существо в Меарре? Но здесь же не Нершиж…
Если бы только она забеременела! Принесла ему пользу хотя бы этим. Все было бы по-другому. Он бы носил ее на руках. Он бы не захлопнул перед ее носом дверь, как в одном из худших ее кошмаров.
– А я вас сразу запомнил, – продолжил Ерик и смутился, – то есть… естественно, что вас запоминают все, вы же дея, а я…
Он окончательно запутался в том, что хотел сказать, и умолк. Кайлин вздохнула. У нее уже были мужчины, которые смотрели на нее влюбленными глазами и путались в речах, но все плохо кончили. Тан лишился головы, и Шион – почти что тоже. Не трепетный мальчишка ей нужен, а искалеченный безумный бог. Который теперь почему-то в ней больше не нуждается.
– Вот именно, Ерик, я – дея, – тихо произнесла она, не поворачиваясь, – поэтому тебе лучше не заговаривать со мной первым.
– Я бы и не стал! – испугался он. – Вы не подумайте, я не хотел… я не думал…
Кайлин снова вздохнула.
– Я только хотел, чтобы вы не плакали, – он вдруг схватил ее за руку и сунул в пальцы что-то шуршащее. – Стена откроется скоро, и я умру, я знаю. Но я сделаю это не ради дея. И не потому, что меня заставили. Ради вас.
С этими словами он выскочил из конюшни, и его шаги быстро затихли. Кайлин разжала ладонь. Там, на клочке бересты, углем был намалеван ее портрет. Неужели она действительно так красива? Или это глаза художника приукрасили ее? Ведь не зря говорят, что красота – в глазах смотрящего. Кайлин знала, что сильно изменилась после Дворца Счастья, ее волосы больше не выглядят пыльными, а ее наряды сшиты по последней моде и ничем не напоминают глупые платья, расшитые рыбьей чешуей. Но все же… на рисунке у нее были такие огромные глаза. И такие грустные. Неужели эта печальная одинокая красавица – девчонка с Нершижа?!
Рогар никогда не говорил ей, что она красива. Но он смотрел. Таким взглядом, что у Кайлин дыхание перехватывало. И когда он благоговейно проводил грубыми пальцами по ее телу, занимаясь с ней любовью, когда ласкал ее губами и языком, осыпал поцелуями с головы до ног, она чувствовала, что сводит его с ума своим видом. Впрочем, Эра тоже сводила его с ума. И Подэра. Как же сложно оказалось конкурировать с ними! Может, она переоценила свои силы, когда доказывала Симону, что выдержит все?!
Со двора послышался шум. Ржали лошади, цокая копытами по камню, грохотали колеса повозки. Опасаясь, что сейчас в конюшню придет кто-то еще, Кайлин сунула портрет в карман полушубка и поторопилась выйти на воздух и смешаться с остальными людьми, встречающими обоз. Опять прибыли кнесты, а с ними какой-то груз из Паррина от Хозяина Дворца. Огромные сундуки теснились