оставшиеся кучки песка.
– Вон, – процедил Рогар, стиснув зубы.
– Я не уйду, – покачала она головой, внезапно осмелев, и даже вроде как ножкой топнула. – Это ведь для меня, да? Этот песок для меня! И его приказал привезти ты.
– Вон! – гаркнул он, поднимая взгляд на кнестов, и те наконец опомнились, один за другим поклонились и прогрохотали сапожищами в дверь мимо деи, которая, продолжая улыбаться, лишь посторонилась.
Слыханное ли дело – ради женщины он только что распустил военный совет. Но с угрызениями совести по поводу судьбы Эры придется разобраться позже. Как только дверь за последним из кнестов захлопнулась, Кайлин подбежала, легонько присела ему на колени. Рогар отвернулся, она обхватила его лицо и заставила снова встретиться с собой взглядом. Песчинки, прилипшие к ее ладоням, покалывали ему щеки.
– Я думала, ты разлюбил меня, – несмотря на улыбку, в ее голосе опять послышались слезы.
Что он сделал с ней? До чего довел? Отвратительный отец. Отвратительный муж. Все, что у него отлично получается – так это лишь стоять на страже у разлома.
– Как ты могла такое подумать? – совершенно серьезным голосом спросил Рогар, глядя в глубину ее янтарных глаз.
– Потому что ты выгнал меня. Опять, – она закусила губу.
– Я же сказал, сейчас мне нужно сосредоточиться на более важных вещах. На Подэре. Я не могу распыляться, – Рогар поднял руку и осторожно заправил медный локон ей за ухо.
– Нет. Мне кажется, дело не только в этом.
Не переставая ласкать пальцами волосы Кайлин, Рогар пожал плечом. Он врет ей. А она врет ему. Так что они квиты. Но как же сводит челюсти от желания, когда она сидит вот так, совсем рядом, а ее волосы пахнут солью и ветром, как во всех его снах.
– Если ты не разлюбил меня, тогда приходи сегодня вечером, – рачонок бросилась ему на шею, обняла крепко-крепко, и Рогар закрыл глаза, забыв, как дышать, как шевелиться, как думать о чем-то в ее объятиях. Скольких мужчин она так обнимала? Шион говорит, что многих. Но сейчас не хочется об этом думать. И об угрозе Подэры, об их взаимной лжи, о том, что он до сих пор не разобрался, какая из реальностей правдива – ни о чем не хочется думать, лишь бы рачонок по-прежнему любила его.
– Приходи, – продолжила звать она, – мне так плохо без тебя. Одной. И Лауру плохо. Он зовет тебя. Скучает. Хотя бы ненадолго. Приходи к нам.
Отвратительный муж. Отвратительный отец.
– А ты не боишься?
Слова сорвались с его губ сами, помимо воли. Рогар ощутил, как напряглось под его большими ладонями маленькое тело Кайлин, какой жесткой стала ее спина, когда она выпрямилась, чтобы заглянуть ему в лицо.
– А чего мне бояться?
Он снова зажмурился. Врет. Если бы сказала правду…
– Того, что ты убьешь меня во сне?
Ошеломленный, он крепко стиснул ее талию руками, и Кайлин поморщилась.
– Ты ведь это хочешь услышать? – тихо спросила она. – Но я ведь не прошу тебя оставаться