Та выслушала, взяла у меня сверток. Наверное, вид у меня был очень жалкий. «Хорошо, говорит, я положу их в гроб, у меня отец вчера умер». Потом я уже вспомнила, что видела это лицо. Она у нас в соседнем отделе работает. И что-то мне тоскливо так сделалось. Причем тут она? Зачем он ей передать их велел? Чертовщина какая-то! Но являться мне во сне с того дня он перестал.
Сухо треснул грозовой разряд. Женщина обернулась к окну и долго смотрела туда, где угрожающе желтело в скопище туч яркое серное пятно.
– Не надо мне было ходить к ней. Не дает мне покоя её лицо. Как вспомню мужа, так и её тут же вижу, и почему он этот адрес назвал? Только не смейтесь, а одна мысль ко мне в душу закралась…
– Господи, господи, помяни тамошнее, прибери остаточное, – кланяясь в пояс, перекрестилась старушка и чуть не ударилась головой о кабинку шофера – так резко затормозил вдруг автобус.
На дороге с красным семафором в руках стоял полноватый молодой человек.
– Нечистая его носит, – услышали пассажиры недовольный голос шофера.
Те, кто частенько ездил этой дорогой, узнали в полноватом человеке линейного ревизора.
В открывшуюся дверь вместе с ревизором вползли клубы серой дорожной пыли. Теперь не только шофер, но и все пассажиры мысленно повторили: «Нечистая его носит.»
Полноватый ревизор, очень моложавый на вид, повертел головой-колобком с двумя вихрастыми макушками на затылке и застенчиво улыбнулся. Всем своим обликом он напоминал десятиклассника-медалиста.
Пассажиры зашевелились, нащупывая в карманах проездные билеты, с опаской поглядывая на ревизора – а вдруг тот возьмет да и высадит и не посмотрит, что билет есть.
– Давно из отпуска, Вася? – виновато спросил он шофера, а его рука уже по-хозяйски выуживала из-под пачки «Беломора», съехавшей к ветровому стеклу, путевой лист.
Ревизор переступил через сумки парня и, придерживаясь за спинки сидений, двинулся по автобусу компостировать билеты.
– Стой, стой, – очнулся разбуженный старик, заглядывая в окно, – а куда мы едем?
– А тебе куда надо? – вплотную приблизился к нему ревизор.
– Ты что, не русский? – прищурился старик.
Ревизор замер.
– Ты это брось, – неуверенно сказал он и погрозил старику пальцем.
– Смотри, и я же виноват, – развел руками старик, – нешто трудно ответить.
– В Высокое мы едем, – ответил за ревизора мужчина в спортивном костюме. И тут же получил от жены удар локтем в бок.
– Тебе до всего есть дело, сиди и молчи, – процедила она, крепко удерживая одной рукой мужа, другой прижимая к себе мальчика лет шести.
– А мне Лазόревка, скажем, – задергался старик, – в Лазо́ревку я доеду?
– Давай билет. Куда в билете указано, туда и доедешь.
– Ты это, что же… Ты не должóн так. Ты мне правду обязан сказать. А не знаешь – молчи. А-то насоветуют – и бегаешь