парень. Родители были людьми состоятельными. В молодости он был совершенно равнодушен к перспективе устроиться на какую-либо постоянную работу. Каждые полгода увлекался чем-то новым. Как-то, например, вбил себе в голову, что будет торговать рыболовецкими снастями, купил несколько судов. Пытался затеять какое-то дело в колониях, но не получилось. Потом я потерял его из виду. Когда меня избрали депутатом, я изредка встречал его в Париже.
– И на тот момент, конечно, он уже был разорен?
– Совершенно. Но выглядел представительно. Он всегда выглядел представительно и отличался удивительным обаянием. Прямо-таки ходячее определение обаятельного неудачника.
– Он обращался к вам за помощью? Просил оказать ту или иную услугу?
– Время от времени. Мелочи. Незадолго до моего назначения на нынешний пост так сложилось, что мы начали чаще встречаться. И когда понадобился человек, чтобы возглавить мой кабинет, он пришелся кстати.
Пуан нахмурил густые брови.
– Здесь требуются кое-какие объяснения. Вы, наверное, плохо себе представляете, каково это – в одно прекрасное утро проснуться министром. Возьмите мой случай. Я адвокат. Да, из провинции, но все равно не лишенный некоторых знаний в области права. А меня назначают руководить общественными работами. Без всякого перехода, без какой-либо подготовки я вдруг оказываюсь во главе министерства, битком набитого высокопоставленными компетентными чиновниками и светилами, наподобие покойного Калама. Я поступил так, как поступают другие. Напустил на себя уверенный вид. Вел себя так, будто прекрасно во всем разбираюсь. И все равно чувствовал, что относятся ко мне в лучшем случае с иронией, в худшем – с враждебностью. Я также понимал, что вокруг меня беспрерывно плетутся интриги, в которых я совершенно не разбираюсь. Даже в самом сердце министерства я чувствую себя чужаком, так как постоянно общаюсь с людьми, работающими там на протяжении многих лет и прекрасно ориентирующимися во всех этих закулисных играх. И иметь рядом с собой человека наподобие Флёри, в присутствии которого можно не задумываясь расстегнуть воротничок…
– Я вас понял. Когда вы назначили его главой своего кабинета, Флёри уже принимал какое-то участие в политике?
– Не особенно. Так, случайные знакомства, которые обычно заводятся в барах и ресторанах.
– Женат?
– Был. Возможно, он до сих пор женат, не слышал, чтобы он разводился. Двое детей. Но живут они раздельно. У него как минимум одна любовница в Париже, а может быть, и две. Он имеет, знаете ли, талант – любит усложнять себе жизнь.
– Вы абсолютно уверены, он не знал, что отчет Калама оказался у вас в руках?
– Он даже не видел, чтобы Пикемаль входил в министерство. Я ему ничего не сказал.
– Каковы отношения между Флёри и мадемуазель Бланш?
– Достаточно ровные. Мне кажется, мадемуазель Бланш несколько стесняет его присутствие. Она все-таки буржуа до глубины души,