забытой гибкостью он обернулся и рассмеялся. Исфандияр-ака тоже изменился. Ветер раздувал седую бороду, глаза блестели, и Макеев готов был поклясться: старик улыбался во весь свой щербатый рот.
Эстебан покосился на внезапно развеселившегося пассажира, понимающе спросил:
– Удачный день?
– Да, неплохой.
– Мистеру точно не нужен отель? Я знаю несколько хороших.
– Точно не нужен. Вези на пляж.
– О кей, поедем на Плайя Бланка.
– Там красиво?
– О, – Эстебан закатил глаза, – ручаюсь, мистер не видел ничего подобного, – и резким движением перевел рукоятку переключения скоростей.
«Понтиак» мчался по – Макеев даже не был уверен, что по шоссе, потому что не видел никакой разметки, и их основательно подбрасывало на ухабах. Фары вырывали из темноты то пышные купы деревьев, чьи листья казались маслянисто-черными, то подсохшие саксаулы причудливых очертаний. Время от времени Макеев видел на асфальте, поперек движения, какие-то движущиеся точки.
– Крабы, – пояснил Эстебан.
– Что они делают?
Эстебан пожал плечами.
– Мигрируют, что же еще? – и достал сигару.
Макеев поморщился, представив смятку из глупых крабов, размазанных даже не по шоссе, а просто по дороге.
Однако печаль была мимолетной, слишком уж много впечатлений свалилось на голову Макеева.
Особенно – океан. Макеев еще не видел его, но уже ощущал присутствие – по неповторимому запаху, по особым вибрациям, которые издает огромная масса воды, перемещаясь. Точно великан-астматик ворочается на песчаном ложе.
Эстебан лихо крутанул баранку влево, и «бонневилль» покатил по мягкому. Фары высвечивали песок, искрящийся в электрическом свете.
– Это пляж? – спросил Макеев.
– Си, Плайя Бланка к вашим услугам.
– Отлично. Останови.
– Мистер, пляж шириной больше мили. Давайте подвезу поближе.
Однако в планы Макеева не входило въехать в океан на «понтиаке» модели 55-го года.
– Не надо, дойду сам.
– О кей, – пожал плечами Эстебан и заглушил мотор.
Макеев протянул купюру.
– Без сдачи.
Тот так же, как шоколадка, не взял деньги в руки и сказал:
– Сто больше, чем семьдесят.
– Это с чаевыми.
– О кей, – Эстебан засунул купюру в нагрудный карман.
Макеев вылез из салона.
Под ногами пружинил тот самый песок, который Макеев видел на рекламном плакате «Аэрофлота», и тот самый, который снился. Легкий, невесомый, искрящийся. Макеев даже притопнул от удовольствия.
Стоматолог Сева прав: надо жить в удовольствие и не искать проблем. А если стать совсем непредсказуемым, то есть полностью свободным, то проблем вообще не будет. До последней мысли Макеев додумался самостоятельно и страшно тому обрадовался.
Эстебан тоже вылез и стоял по другую сторону машины.
– Мистер