и одной минуты: Мишка уже вылезал на берег, но на наш.
– Ты что? – удивился Вовочка, – уже туда и обратно?
– Нет, я сразу обратно, – начал одеваться Мишка. – Сам иди попробуй!
– А что? – не понял студент.
– А ничего! Вообще ничего! Я плыву и ни хрена не вижу, кроме этих идиотских огней, которые мелькают в глазах, как пьяные звёзды. А ещё мыслишка гадкая в башке ёрзает: вот сейчас выскочит глиссер из-за поворота или какой-нибудь бухарик на моторке, и всё, привет родне!
Стало холодно и тоскливо.
– Что сидеть попусту, – решил я, – давайте хоть костёр запалим.
И мы стали на ощупь искать дрова.
Внезапно послышался плеск, и не просто плеск, это был звук, издаваемый вёслами, когда они входят или выходят из воды.
– Серёжа, ты здесь? – услышал я знакомый голосок.
– Катерина? Ты?!
– Я.
В песок с чмоканьем воткнулся нос плоскодонки, и из неё выпорхнула Катя.
– Невероятно! – я подошёл вплотную к девочке и попытался заглянуть ей в глаза, но темнота прочно держала их в заточении. – Как же ты нас услышала?
– А я и не слышала, – тихо сказала она. – Мне сон приснился, что ты сидишь один на берегу и плачешь, потому что не можешь переплыть реку и увидеть меня.
XXVIII
«… Спасибо тебе, что ты есть на свете! Не забывай. Таня». – Так заканчивалось послание моей бывшей возлюбленной, расставание с которой, слава Богу (и слава Екатерине!), прошло так непринуждённо.
«Щука» ушла в Вологду, увозя неплохих ребят и отличную девчонку, подарившую мне немало чудесных мгновений. Обратно «Щука» вернётся уже с другим экипажем.
А Таня, конечно, правильно сделала, что не осталась здесь, с нами, вкушать сласть и горечь приключений. Её приключения теперь будут совсем иными.
Ну и ладно!..
Нам пришлось переселиться к Коле, потому что вновь прибывшие щукари и слышать не хотели о том, чтобы кто-то посторонний находился в их драгоценном жилище. Ну и хрен-то с ними! Пусть плачут и рыдают, когда поймут, какие острые ощущения и умопомрачительные впечатления они потеряли, выгнав нас!
Колина семья уже вернулась, и о размещении нас в жилой части дома не было даже и намёка. Коля нам предложил чердак:
– А чо, тут нормально, сенцо свежее. Только это, пчёлы сюда залетают.
– Для чего? – не уяснил я.
– Так у меня ульи в саду, не приметили, что ль?
– Приметили, как же. Только зачем пчёлам на чердак лететь, если проживают они в саду?
– Так тут старые соты валяются, пчёлки и прилетают подкормиться. Но они смирные, – Коля улыбнулся и добавил, – если их не трогать.
Мы быстро и крепко заснули в уютной мягкой постели из душистого сена, вдыхая будоражащий аппетит медовый аромат. И сон мне поэтому снился добрый и сладкий: я сидел посредине огромного луга, вытканного невероятным цветочным узором, и большой деревянной ложкой лопал мёд из тазика, а вокруг меня, парами, летали пчёлки,