к нему подъехали с этим, он объяснил, что статьи пишут журналисты, а не редакторы. Этой позиции он и придерживался до сих пор.
Почти всю профессиональную жизнь он проработал в этой газете, карабкаясь по карьерной лестнице. А когда, наконец, достиг заветной вершины, быстро понял, что минусы этого поста намного превосходят плюсы – нынешняя работа не имела ничего общего с настоящей журналистикой. Основной его задачей было находить компромисс между позицией городского, областного и федерального начальства, что, практически, было невыполнимой задачей, так как зачастую позиции указанных сторон находились в непримиримом противоречии. До сих пор ему удавалось удачно лавировать, но он был уверен, что подобное положение не сможет продолжаться бесконечно.
– На этом закончим. Что делать вы знаете. Надеюсь, никаких форс-мажоров в мое отсутствие не случится. Будем на связи, но без надобности не дергайте, – добавил он, обращаясь к своему заместителю, крайне не любившему принимать самостоятельные решения. – А теперь выматывайтесь, господа. Я уже опаздываю.
***
Зарайская стояла под бетонным козырьком у входа в кардиологическое отделение, глядя с кислым видом на огромные лужи. Дождь, отдыхавший бóльшую часть дня, решил, что перерыв слишком затянулся, и быстро наверстывал упущенное.
Свет фар подъезжающей машины на мгновение ослепил ее и застыл на оголившихся деревьях. Из машины вышел Сорокин и, открыв зонт, быстро направился к жене.
– Сорокин, ты меня пугаешь! – сказала Зарайская. – Откуда такая неслыханная забота? С зонтом за женой! Это попахивает чем-то нехорошим.
– И это еще не всё, – улыбнулся муж, целуя ее в щеку. – Предлагаю пойти куда-нибудь поужинать.
– Так! – воскликнула она. – Это не просто попахивает! Это благоухание большой взятки, которую ты хочешь всучить своей неразумной жене. А ну колись!
– Обязательно расколюсь, но не под дождем.
Когда они забрались в машину, Зарайская пристально посмотрела на мужа.
– Ну?
– Ты так на меня смотришь, будто ожидаешь признания в ужасном грехе.
– Сейчас узнаем, насколько ужасном.
Сорокин погладил жену по руке.
– Я должен уехать на пару дней.
– Когда?
– Сегодня.
– Я так и знала! – возмущенно воскликнула Зарайская. – Ты опять нашел повод, чтобы избежать визита к моей матери. Я ее вчера клятвенно заверила, что мы будем вдвоем.
– Обязан сопроводить губернатора в столицу. Два часа назад меня просто поставили перед фактом, а потом курьер доставил билет. Что я мог сделать?
Упоминание о губернаторе подействовало на Зарайскую, как лошадиная доза успокоительного. Они оба испытывали к нему не самые нежные чувства, поэтому Сорокин не мог добровольно отправиться в эту поездку даже ради возможности в очередной раз увильнуть от встречи с тещей.
– Мама мне не поверит, – сказала Зарайская, глядя перед