истрепав к исходу дня,
Устало солнце катит на покой.
Глаза людей уж верность не храня,
Взирают прочь, ища рассвет другой.
Учти и ты, вступая в полдень свой,
Что нужен сын, пока ты над плитой.
Сонет 8
Music to hear, why hear’st thou music sadly?
Sweets with sweets war not, joy delights in joy:
Why lov’st thou that which thou receiv’st not gladly,
Or else receiv’st with pleasure thine annoy?
If the true concord of well-tuned sounds,
By unions married, do offend thine ear,
They do but sweetly chide thee, who confounds
In singleness the parts that thou shouldst bear;
Mark how one string, sweet husband to another,
Strikes each in each by mutual ordering;
Resembling sire, and child, and happy mother,
Who all in one, one pleasing note do sing;
Whose speechless song being many, seeming one,
Sings this to thee, «Thou single wilt prove none.»
Сам музыка от музыки грустишь?
Но ведь добро добру совсем не враг;
Обузу ты вниманием даришь,
Досаду же приемлешь за пустяк?
Ужель тебе небесных струн лады
Не говорят про двойственный союз?..
Прими укор, не должно молодым
В безбрачье пребывать, чураясь уз.
То резонанс двух струн, он и она,
Творит семьи достойный унисон.
Мать и отец, и сын, их песнь слышна,
Единство песне силу придает.
К тебе аккорд стогласый обращен:
– Когда один, едино, явь иль сон.
Сонет 9
Is it for fear to wet a widow’s eye
That thou consum’st thyself in single life?
Ah! if thou issueless shalt hap to die,
The world will wail thee like a makeless wife;
The world will be thy widow and still weep,
That thou no form of thee hast left behind,
When every private widow well may keep,
By children’s eyes, her husband’s shape in mind:
Look what an unthrift in the world doth spend
Shifts but his place, for still the world enjoys it,
But beauty’s waste hath in the world an end,
And kept unused the user so destroys it:
No love toward others in that bosom sits
That on himself such murd’rous shame commits.
Пролитья вдовьих слез ты убоялся
И не украсил жизнь ее собою;
Когда б бездетным ты к концу остался
Мир плакал бы покинутой женою
Твоей вдовою миру впредь скорбеть,
Что не оставил ты горластый след;
Тогда как вдовам надлежит смотреть
В глаза детей, горит, где мужа свет.
Богатства мира, те, что тратит мот,
Лишь обновляют мира естество;
Растратчик, что берет – все отдает
Не грабит, обновляет он его.
Других не одарит любовью тот,
Кто сеять не привык, кто только жнет.
Сонет 10
For shame deny that thou bear-st love to any,
Who for thyself art so improvident.
Grant, if thou wilt, thou art beloved of many,
But that thou none lov’st is most evident;
For thou art so possess’d with murd’rous hate,
That ’gainst thyself thou stick’st not to conspire,
Seeking that beauteous roof to ruinate
Which to repair should be thy chief desire:
О change thy thought, that I may change my mind!
Shall hate be fairer lodged than gentle love?
Be as thy presence is, gracious and kind,
Or to thyself at least kind-hearted prove:
Make thee another self, for love of me,
That beauty still may live in thine or thee.
Как жаль, что ты не любишь никого,
Тебе же много глаз глядит вослед.
Семейных уз бежишь ты от того,
Что род продлить, в тебе желанья нет.
Зачем ты сам к себе врага лютей?
Какого блага ищешь ты враждой,
Сметая кров прибежища страстей?
Хранить его и долг, и подвиг твой.
Переменись,