любовь, отринь сомнения.
Иначе вот что предрекаю я:
– Красе предел положит смерть твоя.
Сонет 15
When I consider every thing that grows
Holds in perfection but a little moment,
That this huge stage presenteth nought but shows
Whereon the stars in secret influence comment;
When I perceive that men as plants increase,
Cheered and checked even by the selfsame sky,
Vaunt in their youthful sap, at height decrease,
And wear their brave state out of memory:
Then the conceit of this inconstant stay
Sets you most rich in youth before my sight,
Where wasteful Time debateth with Decay
To change your day of youth to sullied night,
And all in war with Time for love of you,
As he takes from you, I ingraft you new.
Когда я зрю как результаты роста
ласкают глаз, лишь только краткий миг;
что жизнь подмостки и на них все просто,
а действ земных лишь звезды проводник;
Когда я вижу смену поколений,
я вижу волю твердую небес: —
Бежит в них сок тщеславных самомнений,
но!.. время убивает интерес.
Все бренно, только ты даришь весною,
ты младостью богат в моих глазах,
но время не проходит стороною
и к ночи утро тащит второпях.
Я с временем в сраженье пребываю,
твой век своей прививкой продлеваю.
Сонет 16
But wherefore do not you a mightier way
Make war upon this bloody tyrant Time,
And fortify yourself in your decay
With means more blessed than my barren rhyme?
Now stand you on the top of happy hours,
And many maiden gardens, yet unset,
With virtuous wish would bear your living flowers,
Much liker than your painted counterfeit:
So should the lines of life that life repair
Which this time’s pencil or my pupil pen
Neither in inward worth nor outward fair
Can make you live yourself in eyes of men:
To give away yourself keeps yourself still,
And you must live drawn by your own sweet skill.
Зачем ты не собрал здоровых сил,
Не кинул их на времени поток?
Зачем и плоть, и дух не укрепил
Чем лучшим, не моим набором строк?
Сейчас живешь ты юности часы,
Перед тобою множество садов.
Они готовы внять твоей красы
Живой, а не рисованных следов.
Так правит рок ошибки бытия.
Когда ни кисть, ни бойкое перо,
Красы твоей сквозь все старания
Не донесут. Сам засевай добро.
Чтоб сохраниться, раствори себя
В живых посевах, в них живут любя.
Сонет 17
Who will believe my verse in time to come
If it were filled with your most high deserts?
Though yet, heaven knows, it is but as a tomb
Which hides your life, and shows not half your parts.
If I could write the beauty of your eyes,
And in fresh numbers number all your graces,
The age to come would say, «This poet lies;
Such heavenly touches ne’er touched earthly faces.»
So should my papers (yellowed with their age)
Be scorned, like old men of less truth than tongue,
And your true rights be termed a poet’s rage
And stretched metre of an antique song:
But were some child of yours alive that time,
You should live twice, in it and in my rhyme.
Едва ль поверят мне грядущие века,
Когда тобой сонет наполнен без остатка.
Но, видит Бог, сонет, вместилище греха,
Воспел поры, когда с тобою время сладко.
Явись во мне талант глаза твои воспеть
И в будущих стихах хоть часть красот отметить,
Грядущий век прочтя, что я решился сметь,
Сказал бы: – Лжет поэт, нет тех красот на свете.
Мой рукописный лист с годами пожелтел
И принят, может быть,